Двадцатый век стал поистине золотым временем для культурного развития человечества. Еще никогда так быстро и так остро не менялась культурная среда. Наблюдая и переживая стремительные изменения, многие писатели, как настоящие мыслители, пытались предугадать, куда же двинется кривая социальной культуры и до каких «высот» способен добраться человек потерявший оковы общепринятого культурного кода. В двадцатом веке на свет появились основополагающие, определяющие тренд беспокойства, художественные произведения. Среди громких имен, например, «Бойня номер 5», «1984», «Мы», «На игле» и прочих, особое место занимает повесть «Заводной апельсин», впервые увидевшая свет в 1962 году. Повесть произвела некоторое впечатление на критиков и на публику, а если что-то наделало шума, то следом поспевают экранизации и постановки. Этим текстом попробую проанализировать и разобраться, насколько сильно оригинал (повесть) отличается от своих воплощений (постановок).
«Заводной апельсин» (1962)
Повесть «Заводной апельсин» увидела свет в 1962 году. В эпоху смены социального формата во всем мире. В каких-то странах трансформация «викторианских» мировоззрений происходила активнее, например, в США или Великобритании, в каких-то медленнее, например, в Советском Союзе. Но изменения происходили и не могли происходить. В чем же их причина?
А здесь все до банальности просто. Механизация труда, распространение «Зеленой революции», интенсификация, полеты в космос, да ядерная энергия. Человечество шагало в свое будущее семимильными шагами. А в целом общество научилось вырабатывать достаточно добавочного продукта, чтобы в этом обществе могли вольготно существовать непроизводственные особи. И в большом количестве.
Подобная трансформация не проходила бесследно. Многие замечали изменения и старались определить свое отношение к тому, что социальный прогресс намного опередил биологическое развитие человека. Человек все так же оставался зверем, но уже не сдерживаемый нормали культуры и религии, теми самыми, любимыми многими, скрепами. Дикий зверь вырывался наружу, грозя уничтожить все, что ему попадалось на пути. Другие же продолжали линию развития в будущее и ужасались спроецированными картинками обезличивания человека, только-только получившего право быть личностью, его угнетение и лишение всего человечного. А что же происходило на самом деле?
В повести события происходят в Великобритании. Автор не дает точного места, но вероятно, что все крутится вокруг столицы королевства. И проживая в Лондоне, Энтони Бёрджесс (он же Джозеф Келл), автор произведения мог самолично наблюдать все возрастающее противостояние нового и старого. Нет, это не многократно описанный классиками конфликт детей и отцов. Конфронтация успела перерасти в полноценное восстание и безумное побоище. Сражение молодости против старости, противостояние старого мира с новым, внедрение новых ценностей вместо ценностей устаревавших. И изменения настолько сокрушительные, насколько насильственные.
Казалось, еще совсем недавно, полиция ходила по Лондону без оружия, оснащенная только добрым словом и успокаивающей дубинкой. А сейчас молодежные банды захлестнули предместья, вылились на улицы страшащим потоком, не позволяющим добропорядочным и беззащитным гражданам выходить по вечерам на улицы. Да и находясь в жилище обыватели не могут быть уверенными в своей безопасности. Аналогичная ситуация происходила и в СССР, где последствия войны, а затем и влияние запада постепенно подтачивали спокойствие мирных советских граждан, впрочем, как и всех остальных государств, где происходили существенные общественные подвижки.
Автор повести, полиглот, свободно владеющий несколькими языками, в том числе и русским, литературовед, занимавшийся исследованием творчества писателей своей родной земли, композитор, переводчик и журналист, занимался помимо всего еще и банальным писательством. Из-под его руки вышли более двадцати крупных произведений. Но ни одно из них не стало сколько-нибудь заметным самостоятельно. В том числе и «Заводной апельсин» критики приняли сдержано, особенно на фоне других аналогичных произведений того времени, раскрывающих страхи перед неизбежным грядущим. Всемирная популярность пришла только после кинофильма Кубрика, но о нем ниже.
Повесть «Заводной апельсин» увидела свет в 60-х годах, но на русский язык ее перевели только тридцать лет спустя, в 90-х. Причина тому — Бёрджесс запретил переводить свое творение на русский язык. И основание у него было более, чем существенное. В книге широко используется изобретенный язык социальной среды подростков, основой для которого стал именно русский язык. Автор до написания произведения посетил Советский Союз и обогатил свой словарный запас. «Надсат», такое название Бёрджесс дал своему новоязу.
«Надсат» соотносится к русскому суффиксу «надцать», который используется для составления числительных, например, двенадцать или шестнадцать. В английском языке существует похожая форма teen, когда образуются числительные, например, fifteen, sixteen, seventeen. Именно от этих числительных пошло название молодежи teens или teenagers. Ведь главный антигерой подросток, ему всего 15 лет.
Как и ожидал автор, при переводе на русский язык у переводчиков возникли определенные трудности. Как правильно перевести русские слова, написанные латинскими буквами на русский язык? Всего известно два перевода. В переводе в исполнении Владимира Бошняка слова «Надсата» написаны английскими словами, что доставляет почти ту же сложность при прочтении русскоязычному читателю, что и англоязычному. В варианте Евгения Синельщикова применен другой подход. Переводчик использует соответствующие по смыслу английские слова, что еще больше приближает сложность восприятия текста русскоязычным читателем к тому, как воспринимал текст читатель англоязычный. Я приобщался к варианту Синельщикова и именно такой вариант перевода мне кажется более аутентичным для восприятия. И более того, «надсат» трансформированный в английский как нельзя лучше ложится в рамки субкультуры молодежи 90-х годов, когда было модно в подростковой среде общаться на языке с верной русской грамматикой, но большим количеством заимствованных из английского слов. Если читатель не знаком с английским языком, то до большинства значений он сможет догадаться. В некоторых изданиях присутствуют специальные словарики, позволяющие понять смысл тех или иных выражений на «Надсате».
Но что же до самой книги? О чем она? В повести «Заводной апельсин» повествует о кратком отрезке жизненного пути 15-ти летнего подростка, зараженного вирусом насилия и последующей расплатой за все совершенное. Молодой человек вкупе со своими товарищами не брезговал грабежами, уличным насилием и прочими преступлениями. У него было хорошее алиби, но однажды он прокололся на случайном убийстве, а его друзья его беззастенчиво сдали. Подростка посадили в тюрьму на длительный срок. Но у него появился шанс выйти досрочно если он пройдет курс психической реабилитации.
Когда он оказывается на воле с трансформированным сознанием, то он оказывается не приспособленным к окружающей жестокой среде, где его бывшие друзья и жертвы внезапно делают из него самого жертву. Проведение сжалилось над юношей и указало ему способ как можно стать прежним, вернуть себе свою свободу. В переводе Синельщикова отсутствует последняя глава повести, перевод выполнен по изданию адаптированного для США. А там посчитали, что глава, в которой главный антигерой остепеняется и уже смотрит на свои проделки в прошлом как на нечто в стиле «молодой еще, перебесится и успокоится». Издатели решили, что американского читателя подобное остепенение бывшего бунтаря против системы излишне.
Начнем по порядку. Автор описывает довольно-такие серьезные правонарушения совершенные 15-ти летним. Конечно, в прошлом, дети, сталкиваясь с улицей, довольно быстро взрослели. Но по нынешним меркам инфантильного и избалованного развития (произошла еще одна трансформация общества) подобные деяния можно отнести либо к супер-злодею, либо к более взрослому человеку. А вот в мире Бёрджеса, Великобритании образца 60-х, все описанное в книге если не было распространено вообще повсеместно, то наличествовало на обширных территориях. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Мир изменился. 60 лет тому назад наличие уличных банд и шпаны в подворотнях было нормой, а сегодня рассматривается скорее, как экзотический удел далеких стран (хотя, видимо, к ним скоро присоединятся и некогда развитые страны наводненные активным, но не пристроенным и не обеспеченным населением).
Насилие, а по мнению некоторых критиков это ультра-насилие, в повести описывается автором не как нечто из ряда вон выходящее, а как обыденность. Да, случается. Да, происходит. Да, имеет место и часто, но мы по-прежнему остаемся единой нацией. Здесь уже сказывается влияние послевоенного периода, когда народы еще не до конца отошли от действительно ультра-насилия, совершавшегося во время Второй мировой.
Что до главного героя, то фактически он не меняется по ходу продвижения сюжета. В начале его жестокость вырывается наружу, затем ее взяли под контроль психическими методами, засунули под половицу сознания, а затем, герой повзрослел и понял, что стычки уличных банд и мелкий грабеж магазинов — это совсем не то, чем должен заниматься мужчина. В этот момент его насилие уснуло окончательно. И кто знает проснется ли оно еще когда-либо.
Но герой на протяжении всей повести сам остался собой, хоть и его воля была сломлена «карательной психиатрией». У него нет раскаяния, не произошел катарсис. Он словно злобный пес, сначала напавший, а затем жалобно скулящий, когда получил палкой в ответ. Его суть не изменилась, не трансформировалась, он не стал другим человеком. Даже повзрослев он все еще остался тем же маленьким преступником, кем и был. А, к примеру, в русской литературе никакое страдание без последующего раскаяния не принимается принципиально. Обязательно перевоплощение в нового человека.
В Советском Союзе диссиденты и нарождающиеся правозащитники периодически заламывали себе руки по поводу «карательной психиатрии», когда неугодных режиму деятелей пытались вылечить, вместо того чтобы наказать по статье закона. Промышляло этим всевидящее КГБ работающее в тесной связке с врачами-оборотнями, дававшими клятву Гиппократа. Но, как оказывается, их зарубежные коллеги пошли куда дальше. В излечение душ преступников ввязалось министерство внутренних дел, да и, судя по всему, дело организовано на широкую ногу. А вместо редких неугодных «политических» взялось за обычных и распространенных «уголовных». Это в книге, и может быть чистым вымыслом автора. Но ведь мы помним, что дыма без огня не бывает. И действительно, карательная психиатрия широко применялась, как в Новом, так и старом Свете.
Для отделения главного антигероя от всей массы, а ведь автор не просто так «выбрал» именно его из общей массы столичной шпаны, он наделил его любовью к классической музыке. Тем самым показывая, что преступник не безнадежен, он не утопает только в насилии и все еще есть шанс вытащить его в мир нормальных людей. Но сам антигерой лишь любуется и получает удовольствие от музыки и при этом не приемлет ни людей искусства, ни науки. Он лишь потребляет то, что ему по нраву, не задумываясь на тему откуда оно все берется.
Итак, повесть «Заводной апельсин», именно повесть или новелла, так как до романа она не достает ни объемом, ни структурой, считается лучшим произведением Бёрджесса. Настоящий успех к ней пришел только после выхода полнометражного кинофильма Кубрика, тогда заговорили о первоисточнике и посыпались восторженные отклики. В действительности произведение вполне хорошо и книгу можно прочитать не задумываясь. Более того, существует две экранизации «апельсина» и около десятка театральных постановок. Все же тема скатывающегося в неконтролируемое насилие общества оказалась настолько острой, что позже превратилась в пророчество. А наиболее прозорливые деятели кино-культуры только визуализировали витавшие в воздухе страхи.
Кстати, в 2019 в архивах писателя была обнаружена рукопись с названием A Clockwork Condition (перевести на русский язык без контекста наименование рукописи невозможно, слишком много вариантов перевода). Однако, публике она так и не была представлена.
«Винил» (1965)
Самой первой экранизацией новеллы «Заводной апельсин» стал черно-белый фильм Vinyl снятый Энди Уорхолом. Тем самым Энди которого знают все хипстеры с Петроградской стороны, а все остальные слышали про отца поп-арта и картины с банками с супом. На самом деле Уорхол уже в 1965 году был признанным деятелем искусства, прежде всего в США. Он занимался графикой, устраивал выставки, фотографировал знаменитостей, снимал фильмы. В целом талантливый человек обычно талантлив во все стороны.
«Винил» снят в личном здании Уорхола в Нью-Йорке, неподвижной камерой с изометрической проекцией. Все действие укладывается в единую монтажную склейку. Формат черно-белый. Если честно, то «Винил» трудно назвать кинофильмом, скорее это заснятое на камеру, с минимальным использованием возможностей кинокамеры, камерное театральное представление. Извините за тавтологию.
В постановке задействовано несколько актеров и сюжетно ее можно приравнять к категории «сделано по мотивам». Постановщика совершенно не интересовало совпадение деталей и прочих мелочей. Главное действие, насилие над гражданами, а затем и над антигероем в качестве расплаты.
Актеров в постановке задействовано немного, но основное действие легло на плечи Джерарда Маланга (американский поэт, кинематографист и все вот это вот). Российскому зрителю или читателю он не знаком, разве что любителям почитать кинопродукцию Уорхола.
Кино «Винил» также вошло в список «1001 Movies You Must See Before You Die». Но к просмотру я его не рекомендую ни в обычной жизни, ни на смертном одре. Все ровно, как и с «Черным квадратом» Казимира Малевича. В свое время картина стала протестом новой власти, новой общественной формации, выступающей против старого мира и в первую очередь против засилья церковного влияния. Картина была помещена в «красном углу», на месте домашнего иконостаса и наглядно олицетворяла модный тезис того времени. Как художественная ценность — «Черный квадрат» из себя ничего не представляет, так намалевать может любой. Поэтому идти на выставку, чтобы посмотреть «Черный квадрат» как минимум странно. Аналогично и с кино Уорхола. В 1965 году это был манифест, в 2022 лишь постановка любительского театра закрытого учреждения. К просмотру не рекомендуется.
«Заводной апельсин» (1971)
Художественный кинофильм, снятый по повести Бёрджесса, вышел в прокат в 1971, чуть меньше, чем через десять лет после публикации произведения. Режиссером кинокартины стал Стэнли Кубрик, к тому моменту уже состоявшийся режиссер, у которого за плечами присутствовали киноленты, ставшие культовыми: «Космическая одиссея 2001», «Спартак», «Доктор Стрейнджлав, или, как я перестал бояться и полюбил бомбу», «Лолита» и прочие. Другими словами, Кубрик к моменту съемок уже считался маститым режиссером, у которого появился свой, неповторимый стиль. Его ругали, его хвалили, превозносили и ему подражали. Однако, «Апельсин» несколько выбивается из общей канвы фильмов Кубрика, как минимум тем, что он оказался низкобюджетным. Общие затраты на картину составили всего чуть больше 2 миллионов долларов, в то время как на предыдущую картину «Одиссею» ушла в шестеро большая сумма.
Низкая стоимость продукции складывается из нескольких факторов. Во-первых, съемки происходили в Лондоне и его окрестностях. Для развития сюжета было задействовано всего несколько локаций, по большей части интерьерных. Во-вторых, не самые именитые, но и не самые плохие актеры. В-третьих… В-третьих, низкий бюджет видно невооруженным глазом на экране обычным зрителем. Например, использование не совсем хорошего широкоугольного объектива. С одной стороны он искажает перспективу и превращает картинку в еще более фантастичную, с другой стороны наметанный взгляд сразу заметит дефекты изображения в виде яркой светящейся синеватой каймы по границам ярких объектов. Экономия.
Кстати, продолжая тему фантастичности происходящего на экране. Во второй половине ХХ века общее представление о будущем складывалось именно из доведенного до крайности, до вычурного гротеска существовавших технологий и уклада жизни. Подобный подход отлично просматривается в интерьерах и одежде. Именно так должны обустраивать свои жилища люди будущего и именно в такой одежде они должны ходить, причем находясь даже дома при полнейшем параде. Подобное представление характерно для времени смены эпох. Обыватели, фантасты, писатели, режиссеры видят новый мир как продолжение тенденций современности, но доведенных до сингулярности, местами до абсурда.
Но развитие культуры, общества, далеко не так прямолинейно. И на него может повлиять любой из бесчисленных факторов. К примеру, постоянное увеличение в размерах пассажирских автомобилей, их неумолимое удлинение, превращение в сухопутные дредноуты и роскошные яхты внезапно прервалось, как только топливо поднялось в цене. И все предвидения фантастов по поводу автомобилей разбились о банальные и недорогие малолитражки японского производства, стоящие дешевле и потребляющие куда меньше топлива, нежели неуемная роскошь истинных «американцев».
Помимо ярких и нефункциональных интерьеров, сомневаюсь, что кто-то в здравом уме захочет жить в таком постоянно, а не по гостевому формату, Кубриком предъявлена миру еще одна сторона жизни будущего, но уже списанная с настоящего. Что-то произошло и некогда примерные районы превратились в заброшенные рассадники уличной преступности. Стены расписаны, лифты сломаны, везде мусор и неустроенность. Общество и страна уверенно двигаются к преступному хаосу. На этой волне бурным цветом растут молодежные банды, промышляющие в основном насилием и не ставящие себе целью обогащение как таковое. Главный антигерой небрежно кидает пачки денег и дорогие часы в ящик стола, для него они лишь побочный эффект от насилия. А оно стало их времяпрепровождением, пристрастием и образом жизни.
На момент выхода кинокартины к зрителям, Малькольму Макдауэллу уже было под тридцатник. Впрочем, как и многим другим актерам, воплотившим подростковые банды у Кубрика. На экране полноценные здоровые мужики, а не 15-ти летние подростки, как в повести. Именно на этом месте возникает небольшое диссонанс, связанный с несоответствием фактического возраста актеров с их восприятием мира. Эдакие заигравшиеся взрослые дети, взрослые шалопаи, которые озорничают и не отдают отчета в своих поступках, такие современные аналоги кидалтов, но с преступными наклонностями.
Сам Макдауэлл до участия в кинофильме Кубрика успел засветиться на телевидении и в кино, однако именно главная роль в «Апельсине» дала ему полноценный пинок в жизнь. После выхода на широкие экраны Макдауэлл стал чуть-ли не основным кинозлодеем современности. Его приглашали в проекты, где требуется воплотить не просто насилие, а настоящие безумие. Не хочется ругать актерские таланты Макдауэлла только по «Апельсину», ведь они есть и очень неплохи, но именно у Кубрика актер не смог полностью раскрыть свои возможности. Да, он отлично показал метаморфозу насильника в прирученного агнца. Да, по большей части половина фильма держится именно на харизме актера. Да, Макдауэлл приглянулся зрителю, зритель его полюбил, несмотря на отрицательный образ его персонажа. Но его игра, конкретно в этой постановке могла бы быть глубже, только вот некуда ей углубляться. И проблема вовсе не в актере.
Кубрик снял «Заводной апельсин» довольно близко к тексту повести Бёрджесса. Экранного времени ушло примерно в половину от времени чтения повести (два часа против четырех), что дало режиссеру развернуться и ни в чем себе не отказывать. В произведении Бёрджесса много насилия, много насилия и обнаженной натуры присутствует и в киноверсии. Показать голого человека или сразу нескольких в кинофильме на широком экране в 60-х и 70-х было необходимостью любого фильма, предназначенного для взрослой аудитории. Но насилие и обнаженка соединенные вместе оказались не по нутру обывателям. Поднялся шум, пошла популярность, разразился скандал, что, собственно, и требовалось. Правда пришлось отменить прокат в Великобритании, так как на режиссера посыпались угрозы (в то время он уже переехал из США и постоянно жил под Лондоном). Британцы, у себя на родине, смогли познакомиться с кинофильмом только после смерти режиссера.
Так чем же меня разочаровала киноверсия «Заводной апельсин» Кубрика? А тем, что режиссер углубился в пучину поиска художественного выражения и дошел до обычного лубочного исполнения. В принципе хорошую историю о преступлении и наказании Стэнли перевел в плоскость исключительно ультра-насилия, только изначально оно исходило от главного антигероя, а затем применялось окружающими к нему самому. Тем самым оказалась нарушена идея мутации насилия, сначала открытого, затем зашитого, а потом освобожденного и утраченного. И именно этим плох фильм, он вышел одновременно и похожим с повестью и совершенно другим, словно существовало две независимых редакции текстового первоисточника.
Более того, если повесть уже почти устарела, как не оправдавшая поставленный прогноз, то кинофильм, визуализировавший ложные прогнозы до их максимального уровня, устарел бесповоротно. И представляет интерес только как археологическое наследие прошлого. Но и с этой точкой зрения ленту нельзя разобрать «по косточкам», так как в ней в основном используются придуманные интерьеры и лишь несколько кадров из реальной жизни Лондона.
PS. Кинофильм Кубрика снят по американской, сокращенной версии повести, без последующей нормализации ситуации у антигероя.
Исходя из всех доводов я могу порекомендовать к прочтению повесть Бёрджесса, категорически не рекомендую к просмотру «Винил» Уорхола, и не могу порекомендовать к просмотру ленту Кубрика.