История Кости Брюнина. Невероятная, но возможная.

istoriya-kosti-bryunina-coversmall- А вот и наш лучший кадр, – генеральный отошел в сторону, и единоличный владелец компании наконец-то увидел того, о ком он уже битых полчаса беседовал в кабинете директора.

Упитанный, уже не молодой, с намечающейся лысиной и редко расчесанными волосами, владелец полноправно сидел за директорским столом и внимательно изучал вошедшего Брюнина. Он медлил и ничего не говорил, пауза затягивалась. Генеральный торопливо переводил взгляд с Брюнина на владельца, с владельца на Брюнина, потом цикл повторялся.

- Э, Константин, подойдите, пожалуйста, сюда, – генеральный наконец-то не выдержал и перешел к активным действиям, – вот сюда, вот, – он отодвинул стул от длинного совещательного стола полированной имитации красного дерева и жестом показал Косте, куда ему следует присесть.

Брюнин молча подошел к предложенному месту, и как предлагалось сел. Спарринг взглядов продолжился на короткой дистанции. Владелец и сотрудник внимательно друг друга изучали.

- Уж больно молод он, – владелец отвернулся от Брюнина и уставился с ангельским выражением лица на генерального, – ты не находишь?

- Да нет, почему же, вполне адекватный возраст, – спина генерального покрылась испариной, он очень хорошо знаком с подобным выражением лица владельца. Владелец явно хотел найти какой-то изъян в предложенной кандидатуре. Только вот какой генеральный пока не понимал. – На смену Вениамину Степановичу у нас, собственно-то, и кадров нет. Продажников всего восемь, самые активные это Васюткин, да Брюнин. Но Константин достигает лучших показателей в своей работе. Стабильно достигает. Хоть он у нас трудится всего восемь месяцев, но отзывы по предыдущим местам работы у него отличные. Все по продажам.

- Ну а чем вы, Костя, занимались до нас? – теперь владелец повернулся снова к Брюнину. Подспудно его что-то беспокоило в Константине. То ли его бесцветные глаза, то ли редеющая и безжизненная каштановая шевелюра. Нет конечно, он и сам активно терял волосы, но что-то было не так. Он нутром чувствовал, что в мужчине средних лет таилась какая-то неопределенная опасность. А он любил доверять своим чувствам, поэтому и не спешил поддаваться на льстивые уговоры генерального.

- Я возглавлял отделы продаж в нескольких компаниях. Пять лет проработал в косметике и бытовой химии, но, к моему сожалению, компанию развалил конфликт учредителей. Затем перешел в компанию по реализации двигателей для насосов. Проработал там три года. А там у нас сбежал финансовый директор с кредитами и компанию пришлось ликвидировать. Теперь я у вас.

- Ну а ты что можешь сказать о нашей продукции? – владелец покрутил в руках карандаш и незаметно перешел на «ты».

- Для меня вопрос о продукции — краеугольный. Я знаю, что наша продукция не имеет аналогов на мировом рынке. Наши термокаталитические газовые генераторы уникальны. Ведь только у нас природный газ перерабатывается напрямую в электричество. А подобного нет ни у одного производителя в мире. С другой стороны, у продукции есть и определенные недостатки, некоторые из них могут стать препятствием для приобретения генераторов некоторыми категориями покупателей. Я всегда честен и открыт с моими клиентами, преимущества выпячиваю, а недостатки стараюсь сконвертировать в преимущества. Поэтому мои клиенты мне доверяют. И я никого не обманываю.

- Ну а сможешь возглавить наш отдел продаж? Знаешь ведь, что дела со сбытом у нас пока идут неважно. Откровенно буксует корпоративный сектор. Развивать его начали давно, да Вениамин что-то сдал в последнее время, пока совсем не покинул нас.

- Я считаю, что позиция Вениамина Степановича была верной. Он правильно определил приоритеты и направления. Но проблема у нас в низком качестве персонала. Они просто ленятся выполнять свою работу. И дело тут даже не в премиальных. У людей нет задора, у них нет цели и конкуренции ни с внешними силами, ни внутри.

- А за что тебе дали кличку «лютый»? – поставил вопрос ребром владелец.

Генеральный аж поперхнулся и от неожиданности слегка подпрыгнул на стуле.

- Да, была история, – едва заметно улыбнулся Костя, – я попытался расшевелить свою новую команду. Поставил задачу и планы по продажам. По условиям задачи худших нужно было уволить. К сожалению, в худших оказались самые социально незащищенные сотрудники: пенсионеры, да мать-одиночка.

- И что? Вы их уволили? – от удивления владелец опять перешел на «вы».

- Да, таковы были правила. Если бы я поступил иначе, то моя команда потеряла ко мне уважение и продажи пошли бы еще хуже, чем до того. Я вынужден был так поступить.

- Да уж… – владелец задумался. Отвернулся к окну. Потом резко встал, подошел к Брюнину и протянул ему руку. – Константин, я поддерживаю решение генерального директора моей компании. С завтрашнего дня вы заступаете на должность руководителя отдела продаж вместо ушедшего Вениамина Степановича. Соответствующие распоряжения будут подготовлены отделом кадров.

- Спасибо, – Костя встал, кивнул головой, ­– я надеюсь, что не подведу ваши ожидания.

- Посмотрим, ­– подвел результат беседы владелец и повернулся к генеральному, шумно набирая в грудь воздух для дальнейшей беседы.

Брюнин уже не слушал, о чем там продолжался разговор, он просто шел к выходу из кабинета наполняемый невероятной легкостью и гордостью.

***

- Ну, что, подонки! – пытаясь подражать голосу Жириновского, манерно произнес Брюнин открывая входную дверь. – Не ждали?

Он появился в конторе на сорок минут позже начала рабочего дня. Не по-осеннему солнечная ноябрьская погода решила порадовать жителей Нижнего Новгорода после нескольких недель непробиваемой, свинцовой облачности. Именно по этой причине Костя решил прогуляться до офиса, а не мчаться к нему на трамвае. Да и новая должность позволяла ему определенные фривольности. Выше него был только генеральный, да владелец. Но последний появлялся в офисе компании не чаще раза в полгода, когда можно было изъять из кассы немного нераспределенной прибыли. А с генеральным, с этим добрым и милым очкариком, Брюнин уж как-нибудь да справился бы.

Сотрудники отдела продаж не обратили никакого внимания на появление Брюнина. Видимо, им еще не сообщили радостную весть о том, что теперь именно он будет их непосредственным руководителем. Васюткин сидел, уткнувшись в монитор, и читал какие-то новости. Время от времени он похрюкивал и пролистывал страницу еще ниже к очередной порции для удовлетворения охочего до информации мозга. Ленка красила ногти. Судя по количеству пузырьков с лаком на ее столе и легкому аромату ацетона в помещении, процесс шел долго, а результатом Ленка так и не была довольна.

Виталик Кучерявов ругался по мобильному с женой, впрочем, так он начинал каждое трудовое утро. Они ругались, кричали друг на друга, что-то делили, а уже к обеду мило ворковали друг другу в трубку какие-то приятности и нежности. Женька Ведмедев сосредоточенно копировал прайс-листы. Костя не понимал, зачем ему такое количество бумажной макулатуры, если только он не заделался торговым представителем какого-нибудь Oriflame. Нужно будет отработать эту версию.

Постояв немного в дверях, Костя снял пальто, повесил его на крючок и, стараясь не шуметь, пробрался к своему рабочему месту. Разбудил компьютер, а он никогда его не выключал, предпочитал просто усыплять. Зато потом, он мог приступать к работе моментально быстро. Открыл почтовую программу и набросал письмо генеральному из пары предложений. И принялся ждать.

Брюнин с очень довольным видом откинулся в кресле и внимательно рассматривал своих сослуживцев. Свои кадры. Через десять минут, Костя засек специально, первым встрепенулся Васюткин. Он как-то дернулся за своим компьютером, приподнял голову с русыми волосами над монитором, посмотрел на упивающегося моментом Костю, а затем вскочил во весь свой исполинский рост.

- Ребята! – голубые глаза Васи бегали с Женьки на Ленку и на Виталика. – У нас новый руководитель!

На слове «руководитель» все моментально оставили свои дела и с нетерпением уставились на Васюткина.

- И кто же это? – спросила Ленка, держа руку с растопыренными пальцами, чтобы не смазался с таким трудом нанесенный лак.

Наступила пауза. Длительная, немая пауза настоящего триумфа. Вася Васюткин, не мигая и в абсолютной тишине, смотрел на Костю. Постепенно все повернулись к Косте и никаких вопросов ни у кого уже не осталось.

- Наконец-то! – Косят встал и вышел в центр комнаты так, чтобы его видели все его подчиненные.

- Это что правда? – тихо прошептала Ленка куда-то в пустоту.

- Друзья, – начал свою речь Костя, тактично подождав, пока Ленке никто не ответит. – Я знаю, что вы может быть удивлены. А скорее всего, действительно удивлены моим назначением. Но это действительно так. Вчера, при поддержке владельца компании, я был назначен на место покинувшего нас Вениамина Степановича. И теперь, моя задача заключается в том, чтобы наладить продажи продукции нашей компании. Мы будем работать как едина команда, лучшие будут щедро награждены, а с не показавшими достойный результат, нам придется расстаться.

Сотрудники переглянулись с явным отторжением новых правил игры. Ведь теперь, вместо комфортной и вальяжной жизни, им предлагалось работать, а может быть, даже и вкалывать.

- Сегодня я проведу встречи с каждым из вас, мы обозначим индивидуальные приоритеты и расставим границы ответственности, – Костя обвел взглядом всех присутствующих. Все за исключением Васи не выдержали прямого взгляда нового руководителя и отвели глаза. Только Васюткин смотрел чистым и незатуманенным взглядом прямо на Брюнина.

- Василий, у вас есть вопросы? – решив перехватить инициативу у потенциального неформального лидера, спросил Костя, подойдя к Васюткину вплотную.

- Да, в общем-то нет, а что? – ответил Вася, но ни капли не смутился и не отвел взгляд. Его могучее тело либо было слишком медленным проводником и смысл информации с заметным опозданием доходил до головного мозга, либо он был слишком силен и смог бы оказать достойное сопротивление Брюнину. Нужно было действовать, пока ситуация не начала развиваться не лучшим для Кости образом.

- Ну и отлично, тогда начнем как раз с вас. Я надеюсь, что у вас найдется немного времени для меня? – и не дожидаясь ответа, Костя пододвинул стул и подсел к столу Васюткина.

Их общение затянулось больше, чем предполагал изначально Брюнин. Но делать было нечего, нужно дожимать Васюткина иначе авторитет нового начальника будет разрушен. Но упрямый и тугодумный Вася все никак не хотел капитулировать, а вот Костя постепенно терял самообладание и понемногу закипал.

- Ну как же так! – в сердцах сокрушался он. – Продукт у нас отличный? Наши генераторы отличные? Ну?

- Наш продукт хороший, процент рекламаций всего-то 3% на протяжении годового гарантийного срока, – спокойно, как будто испытывая своего начальника, отвечал Василий.

- Ну а тогда почему же у вас сбыт в Сибири по корпоративному сектору снижается с каждым кварталом? Почему? – продолжал гнуть свою линию Костя.

- Я же уже говорил, что крупные компании вопрос энергоснабжения своих полевых подразделений отдали на откуп своим подразделениям. Все решают непосредственно на местах. А их там, этих подразделений, только у одного «Газпрома» сотни две. И в каждый надо съездить, показать, обучить. А меня одного не хватает, – Вася перевел дух. – А еще конкуренты наступают!

- Какие такие конкуренты? – Брюнин аж подпрыгнул от нового витка диалога.

- Ну как какие? Китайцы!

- А что китайцы?

- Ну как что? Они предлагают свои солнечные батареи. Приезжают на место, дарят образцы, потом принимают заказы и все. Они у них стоят дешевле, правда мощность низкая, но зато никакого газа не требуется, работают даже в мороз.

- Но только когда светит солнце, днем! – не удержавшись перебил Брюнин. – А наши генераторы вырабатывают электричество стабильно даже ночью, в мороз нужно всего лишь подогреть баллон с газом, если используется сжиженный газ. А природный и подогревать не надо! А ведь они, там на местах, его прямо из-под земли и добывают!

- Да, но… – начал было очередную волну сопротивления Вася.

- Никаких но! – Брюнин аж взревел. Внутри у него все клокотало и сдерживаться он более не мог. – Никаких но! Никаких! Ваша задача продавать! Одна продажа в регион и все в округе рано или поздно перейдут на наш продукт, потому что он тупо лучше! Разве вы этого не понимаете?

Василий отрицательно замотал головой. Брюнин не понимал он мотает головой в знак согласия, что ему непонятно или же он отрицал факт понимания того, что говорил Брюнин. А остальные сотрудники, тем временем, уже обратили внимание на спорящую парочку и с нетерпением, с эдаким азартом, ожидали развязки.

- Вы просто не умеете продавать! – в сердцах высказался Брюнин.

- Это я-то не умею? Я еще как умею! – тут не выдержал уже и Васюткин. Он встал во весь свой рост, во все свои без десяти два.

- Ну как же так! Если продажи хорошего продукта, наших генераторов падает. Прямых конкурентов нет, рынок пустой, потребность есть. А продажи падают! И в самом востребованном регионе! В самом денежном регионе! – тут он уже обращался ко всем. – Вы не умеете продавать!

- Нет, я умею! – Василий упорно не сдавался – Но по объективным факторам продажи не идут! Если вы, Константин, так уж кичитесь тем, что мы не умеем, то значит вы и умеете. Может быть и покажите, как нужно продавать? Как раз тут командировка в Ханты-Мансийск на носу!

- А вот и покажу! Я поеду вместе с вами и продам генераторов на 100, нет, на 150 киловатт за неделю! Кто едет еще?

- Ну я один и еду, – вот тут Вася и сдал. Такого поворота он не ожидал. Вместо расслабления в термах Ханты-Мансийска, ему придется кататься по тайге и уговаривать местных покупать газовые электрогенераторы под различными предлогами.

Но такого поворота не ожидал и сам Брюнин. 150 киловатт продать за неделю не так уж и просто, тем более в неподготовленном заранее регионе. Но слово не воробей, вылетело и теперь ему предстоит держать марку, ехать не пойми куда. В Сибирь! В снега и непролазные леса!

***

Костя с детства не любил летать на самолетах. Вся гражданская авиация вызывала в его уже не таком молодом организме стойкое, перманентное, отвращение. Брюнина начинало подташнивать, как только он перешагивал порог люка, отделяющего взлетное поле аэродрома и салон самолета. Этот мерзкий запах перегоревшего керосина Костя не мог спутать ни с чем.

Но добраться до Ханты-Мансийска из Нижнего Новгорода другим средством транспорта, кроме как самолетом, не было ни единой возможности. Даже машину Костя отмел, как только посчитал, что в дороге он будет в лучшем случае трое суток. И то под вопросом, сможет ли его старый «фордик» выжить все перипетии российских дорог. Поэтому в самолет он вошел как на эшафот. Былой задор по обучению подчиненных его ремеслу пропал сразу же как только он увидел пассажиров.

Стараясь подышать больше свежим, а не самолетным воздухом, Костя не торопился подниматься по трапу, поэтому вошел в чрево воздушного лайнера одним из последних. А там все места уже были заняты почти исключительно крепкими мужиками в теплых и объемных одеждах. Уже позже он разговорился с соседом по креслу и выяснил, что это не просто мужики, а вахтовики, летящие со всех уголков страны на заработки в далекий и холодный сибирский край.

А до этого момента ему пришлось протискиваться среди дубленок, пуховиков, утепленных курток и всамделишных тулупов. В Нижнем температура была-то еще осенняя, но видимо там, в глубине материка, уже властвовали настоящие морозы. Костя с небольшим сожалением посмотрел на тонкий рукав своего пальто и решил, что ему все же придется раскошелиться на месте на теплую одежду.

Подбираясь к своему месту, стараясь опознать его по номеркам на креслах, Костя с удивлением обнаружил, что в самолете сидит и Вася Васюткин. Он по комплекции ничем не выделялся среди вахтовиков, а одет был так же тепло. Но место у Васюткина находилось около запасного выхода в передней части самолета. А Косте пришлось тащиться в самых хвост, где фюзеляж зауживается и пространства между сидениями совсем ничтожно. Так, авиакомпании стараются заработать немного больше на каждом из рейсов.

«Надо бы больше летать бизнес-классом», – подумал Костя, но только кивнул головой в знак приветствия, когда проходил мимо Васюткина.

Мужики, летящие на работу, особых проблем не доставили. Часть из них уснула сразу, вероятно, сказывался опыт частых перелетов, другая же тихо глушила водку, доставаемую откуда-то из широких карманов, а потом и приобретаемую у бортпроводников. От их выхлопа становилось, конечно, дурно. Но Костю беспокоило другое. С непереносимостью полетов он совладать не мог. Где-то во второй половине рейса, когда, казалось бы, все уже хорошо, авиалайнер попал в атмосферный фронт. И он то и дело проваливался в воздушные ямы.

Оказаться в воздушной яме, когда самолет внезапно проседает метров на 50, а то и больше, на высоте под десять километров, занятие не для слабых желудком людей. Брюнин к ним явно не относился. Как только началась эта легкая болтанка, он сразу же попросил гигиенический пакет. В то время, когда вахтовики лишь с легким криком восторга встречали начало падения в яму и с небольшим кряканьем переносили небольшую вертикальную перегрузку при подъеме обратно, Косте становилось все хуже и хуже.

Каждое падение добавляло в окраску его лица дополнительный оттенок зеленого цвета, температура медленно поднималась, а желудок все сильнее и сильнее скручивало спазмами. И наконец он не вытерпел, рвотная масса могучим потоком вырвалась из глотки Брюнина. Поток утреннего полупережеванного омлета, с кусочками черного хлеба выстрелили из Кости прямо в гигиенический пакет, где и обрели спокойствие.

Поддатые мужики одобрительно взревели, заулыбались и наперебой начали рассказывать друг другу истории о том, как нечто подобное произошло с их приятелем. Но эти разговоры мало беспокоили Костю, он боялся потерять реноме перед своим подчиненным, Васей. Но никоим образом контролировать ситуацию он не мог. Позывы продолжались, а что было дальше, чудесным образом стерлось из его памяти.

Очнулся, а скорее пришел в себя, Брюнин только в своем номере в гостинице. Он стоял посреди номера, в одной руке держа дорожную сумку и глядя прямо в непроглядную тьму за заиндевевшим окном. В номере он был один, Васюткина поселили куда-то на другой этаж. В углу, напротив кровати стоял телевизор, небольшой столик, миниатюрный холодильник, да пара стульев. Больше мебели, за исключением двуспальной кровати и покосившегося шифоньера, в номере не было. Скорее всего, подобный скудный быт соответствовал пожеланиям основных постояльцев, чьи пьяные, но веселые вопли, доносились откуда-то снизу.

Изможденная рука Константина не удержала и выронила сумку со сменным бельем и домашним спортивным костюмом. Он дал себе слова больше никогда не летать в регионы, тем более зимой. Но несмотря ни на что, ему предстояло выспаться. Завтра был трудный день, а с разницей в часовых поясах спать ему оставалось не так уж и много.

***

- Привет, Вась, – самочувствие Кости за ночь восстановилось, и он с энтузиастом прибежал на завтрак в ресторан гостиницы.

Васюткин привстал и с полным ртом кивнул своему начальнику. Костя ответил таким же коротким кивком и двинул изучать состав шведского стола. Если вчера вечером гостиничное убранство наводило на него непроходимую тоску, то сегодня утром все вроде бы как нормализовалось. На улице было светло, хотя сквозь покрытые изнутри инеем окна ничего видно не было, шведский стол ломился от различного вида деликатесов, а в столовой царило легкое оживление, что вконец развеяло минорные нотки в настроении Брюнина. Костя набрал какой-то нарезки, булочек, сыров, пару йогуртов и две порции яиц в пашотницах. После вчерашнего аппетит у него был отменный.

- Ну, что Вась, – набивая в рот ветчину тончайшей нарезки, спросил Костя, – как прошел полет?

- Да нормально, правда буровики начудили потом. Надули пакет, да лопнули у меня над ухом. Я чуть с душой не расстался. Очень напугался! – ответил Васюткин и легким движением всосал в себя порционный пакетик молока.

- Да, вахтовики, конечно, те еще ребята, – в рот полетел комплект йогуртов. – А что у нас с погодой? Ни черта через окна не видно!

- Да вроде не особо холодно, всего минус 17 с утра, – Вася замер, внимательно ловя реакцию босса.

- Ммм, минус 17, – Костя пережевывал копченый адыгейский сыр. – А прикупиться теплой одеждой тут нигде нельзя?

- С этим плохо… – булочка с повидлом целиком отправилась в бездонную топку Василия. – Но тут для таких как вы, есть небольшой склад сменной одежды. А то прилетят какие-нибудь мажоры на переговоры, а из гостиницы даже выйти не могут. Рекомендую обратиться к администратору.

- Ну хорошо, спасибо, – канапе с крабовым маслом поспешило за кусочком яблока, проглоченным немного загодя. – А что, тут народу много. Популярное место? Ты тут, наверное, не раз уже бывал?

- Да уж третий раз сюда прилетаю. Надоело до жути, – настала очередь бутерброда со шпротами, – одно и то же, я только окучу клиента, как тут же прилетают китайцы и впаривают ему свои батареи. И ничего поделать с ними не могу. А в последнее время они вообще оборзели.

- Да? Что там? ­– Брюнин принялся уплетать яйца.

- Они как-то умудряются меня опережать, – Васюткин даже нагнулся над столом и произнес шепотом. – Не знаю как, но куда бы я не сунулся, впереди уже они побывали. Прям, как будто шпионят у нас или читают мои мысли.

- А чего ты шепотом-то?

- Так вон же они сидят, в том углу зала! – все еще шепотом ответил Василий и ткнул вилкой с наколотым блинчиком в сторону группы из трех китайцев. – Я к ним подошел сперва, поздоровался. Они-то так, ребята нормальные. Разговорились. Я про наши планы молчок, а вот они рассказали, что летят сегодня на место разработки, будут там свои батареи демонстрировать.

Лицо Кости изменилось. Из розового румяного оно мгновенно побелело, а потом и посерело. Еда уже не лезла в горло, совсем не лезла, а сам он вполоборота наблюдал за конкурентами. Китайцы же мирно завтракали и было похоже, что прямо после они уберутся из гостиницы и отправятся завоевывать клиентов. Их… Его клиентов!

- Вот ведь незадача! – Костя повернулся к Васе и сосредоточенно начал теребить свои редеющие волосы. – Что же делать? Когда мы летим? Когда мы выдвигаемся к нашим клиентам?

- Мы-то завтра, вертолет уже забронирован, – маринованный огурчик с хрустом исчез за щекой Василия. – Только похоже, что летим мы к одним и тем же клиентам.

- И как же ты в такой момент можешь есть? – с возмущением прошипел Брюнин. – Нужно спасать ситуацию, нужно что-то делать, нужно брать инициативу в свои руки!

- Ну, я завсегда отличался хорошим аппетитом. А что с ними сделаешь? Рейсы регулярные, на сегодняшний уже мест не осталось, – слегка насупившись, ответил Вася и брызнул маринованным помидорчиком.

Костя начал ошарашенно оглядываться в поисках решения. Он напряженно думал и искал выход, но ход его мыслей прервал Василий, причем неожиданным образом. Брюнин всегда считал Василия здоровым тугодумом, если не сказать круче. Но Вася выдал следующее:

- Ну, если только арендовать вертолет для сафари, вон на столе стоит рекламка. Залетные владельцы приисков и нефтяных скважин частенько на них летают поохотиться в тайге.

Костя схватил рекламу, выхватил свой телефон и несмотря на жутко дорогой роуминг набрал номер. А уже через минуту он скомандовал Васюткину:

- Василий, мы выдвигаемся через пятнадцать минут. Через час у нас вылет!

- Ну как же так? Ведь пургу обещали же?

- Ничего не знаю, поторопись. Китайцев пурга ведь не останавливает. Я к администратору за теплой одеждой, жду тебя у выхода.

- Ну ладно, – промычал Василий, с тоской оглядывая непочатые, остающиеся на произвол судьбы, блюда на столе.

- Ух! Пора бы сесть на диету или вообще перейти на дробное ограниченное питание, – промычал в пространство Костя вставая.

***

Вертолет Ми-8 — изделие архинадежное, по-настоящему проверенное временем. Разработанные еще в 60-х годах двадцатого века, вертолеты Ми-8 до сих пор трудятся в самых неблагоприятных уголках не только России, но и всего мира. Если посмотреть на количество выпущенных за все время машин, то Ми-8 уступает пальму первенства только американскому Black Hawk, да и то на самую малось. Летчики любят машину за ее простоту и высокую живучесть. Даже в случае отказала двигателей, вертолет спокойно опустится на землю благодаря авторотации. И именно такие машины стояли на взлетно-посадочной полосе аэродрома Ханты-Мансийска.

Вчера Костя их не заметил, ему было, во-первых, все равно на вертолеты, а во-вторых, ему было слишком уж плохо, чтобы вообще что-то заметить. А вот сегодня он уже воротил нос от облезших и потрепанных в условиях сурового сибирского климата машин.

- Это что это? – остановившись, произнес Костя. Потом он повторил вопрос, только руками раскрыл капюшон куртки, закрывающей его всего.

- Как что? Это вертолет! – с характерным чеканием гласных букв шустро ответил Миша.

Как объяснили в конторе по организации сафари, на охоту можно лететь только с охотоведом и никак иначе. За услуги охотоведа пришлось заплатить немного сверху стоимости аренды вертолета. Вот этим самым охотоведом и был Миша, типичный представитель местного народа манси. Невысокого роста, около метра шестидесяти, с черными волосами, пробивавшимися из-под вязаной шапки, белое и широкое лицо. Одет манси был как-то не совсем по сезону, по крайней мере, в понимании Брюнина, коренные народы должны ходить в оленьих шкурах и прочем фольклоре. А тут пуховик, вязанная шапка, горнолыжные пуховые штаны и какие-то хай-тек дутые валенки. Настоящий надутый шар, а не коренной житель Сибири.

- Я вижу, что это вертолет, но почему он в таком состоянии?

- Я не знаю, – честно признался Миша. – Да вроде нормальное состояние, если приглядеться. Они все такие.

- Ну ладно, посмотрим, – пробурчал Брюнин, и вся троица пролезла сквозь узкий люк Ми-8 в кабину.

Внутри все оказалось еще хуже, чем снаружи. Вертолет был не просто старым, он оказался древним, наверное, из самых первых выпусков. Сидений, в привычном понимании этого слова в кабине оказалось только два ряда, остальная полезная площадь салона щеголяла какими-то облезлыми лавками по бортам. На полу виднелась запекшаяся кровь, прилипшие ошметки какого-то меха. Брюнин посторонился и брезгливо уселся на самое чистое место лавки по правому борту.

- Ничего, ничего! Славно поохотимся! – подмигнул охотовед пассажирам, усаживаясь напротив Брюнина.

А в кабине пилотов тем временем слышалось движение. Где-то над головой что-то застрекотало со страшной силой, потом зажужжало и по всему корпусу пронеслась дрожь.

- Сейчас заведемся, прогреемся и полетим на делянку! – напрягая голосовые связки, во все увеличивающимся реве основного двигателя, прокричал Миша. – А где ваши ружья?

- У нас нет ружей. Нам не нужна охота! – прокричал в ответ Костя.

- Ой, Константин, они кажется взлетают. Китайцы взлетают! – болезненно ткнул Василий своего руководителя в бок локтем и показал пальцем в иллюминатор.

Брюнин повернулся и посмотрел туда, куда показывал Васюткин. И действительно, группа из нескольких китайцев погружалась в вертолет, похожий на их. Лопасти у вертолета уже работали с солидными оборотами и активно разгоняли порошу с бетона площадки.

- Нам нужно полететь вон за тем вертолетом! – Костя ткнул пальцем в иллюминатор.

- Никак нельзя! Совсем нельзя! – замотал в отрицании Миша.

Брюнин кинул недобрый взгляд на охотоведа, встал и спешно дошел до кабины пилотов. Там он что-то активно объяснял, жестикулировал и тыкал указательным пальцем куда-то в сторону. В конце концов, он вернулся на место.

- Все, нет больше охоты. Мы летим за китайцами! А вернее постараемся их обогнать. По рации они передали, что летят на месторождение газа, примерно в двухстах километрах на юго-восток от города, за Иртышем. И мы проследуем инкогнито за ними! А еще постараемся прилететь туда быстрее их, у нас вертолет без груза и топлива хватит только до месторождения! Поэтому готовимся к встрече с клиентами! – Брюнин светился от того, какой он находчивый.

- А как же охота? – раскосые глаза Миши вдруг превратились в два блюдца. От изумления манси аж весь как-то выпрямился и увеличился в размерах.

- Ну, небольшая сумма в твердой валюте пилотам, и мы летим на другую охоту! На сафари за заказами! – ткнул Брюнин Васюткина локтем в бок и заговорщически подмигнул.

А через две минуты их борт оторвался от земли и аккуратно набирая высоту, двинулся за китайцами. Пилоты старались держаться в хвосте и немного ниже, чтобы преследуемые не обнаружили их раньше времени. Тем временем небо постепенно затягивало темными, готовыми разродиться снеговыми зарядами, облаками.

***

Двигатель вертолета гудел, лопасти где-то там за бортом, разрывали ледяной воздух, а Костя Брюнин с упоением листал «Тюремный вестник». Газета о шестнадцати страниц, лежала здесь же, на одном из сидений. Возможно, что ее забыл кто-то из предыдущих пассажиров, а может быть она пилотов.

В газете писали про очередные успехи по перевоспитанию заключенных, вынужденных коротать свои сроки в столь суровых местах. Оказалось, что в колонии они не так-то уж и плохо живут. Периодически осуждённых приводят в комнаты отдыха, где они могут смотреть «голубой экран» телевизора. На работу в лютые морозы не выводят, а еще дают заработать. Часть зэков трудятся в местной шахте, где им платят настоящую зарплату, половину ее, понятное дело, забирает государство, а вот остатки копятся, отсылаются родным. После окончания срока, некоторые из бывших узников, остаются тут же, продолжают работать на шахтах, полностью завязывают с преступным миром. Да и какие преступления могут совершаться при минус сорока градусах и двухметровых сугробах?

Другая же половина заключенных подрабатывает в цеху по деревообработке прямо на территории заведения за колючей проволокой. Ежедневно цех выпускает десятка два единиц мебели, выполненной из настоящего дерева. Брюнин со студенческой скамьи питал особое благоговение к мебели из настоящего дерева, а не опилок. И все после того, как он прижал племянницу декана, в его же кабинете, на его же столе. Стол, к слову, выдержал и даже ни разу не скрипнул. А будь на его месте какая-нибудь современная поделка из ДСП, то развалилась бы как пить дать. Поэтому недурно было бы в конце командировки заскочить в их фирменный магазинчик и затариться хоть табуреточкой, благо тюремщики заботливо указали его местоположение.

Вертолет тряхнуло. За иллюминатором все побелело.

- Пурга началась, – произнес Миша, глядя на белую пелену.

Костя не обратил на него никакого внимания и углубился в изучение выдержки из статистики, которую ведет управление местных тюрем и колоний. Их оказалось в регионе аж двадцать штук, прямо не сибирский край, а поселения преступников. Так вот, согласно статистическому анализу, русским в местных тюрьмах оказалось всего 23 процента. Украинцев 17 процентов, казахов шесть, калмыков всего один человек, а вот местных народностей, всех Ханты, Манси и прочих набралось аж под 44 процента. Костя недоверчиво посмотрел на Мишу, под пристальным взглядом тот как-то приосанился и заулыбался, обнажая короткие желтоватые зубы.

Тут вертолет еще раз тряхнуло. Но уже намного сильнее. Костя посмотрел на Васю Васюткина. Могучее тело Васюткина растеклось бесформенной амебой по сидению, сам он как-то позеленел. Лежал в общем Вася и не подавал признаков жизни. Укачало. А вот сам Брюнин, на удивление, и не вспоминал про свою воздушную болезнь. Вертолет опять тряхнуло. Вернее, сначала он провалился куда-то вниз, затем вбок, а потом резко, как будто ударился в воздушную гору, пошел вверх. Краем глаза Брюнин заметил, что Миша двумя руками, и кажется даже ногами, уцепился за поручень.

- Пойду к пилотам, проверю, что там и как! – прокричал Костя, но никто его не услышал или же не захотел услышать.

В кабине пилотов пахло низкосортным табаком. Оба пилота сидели, держась за штурвалы, и сосредоточенно смотрели вперед.

- Что так трясет-то? Всю душу чуть не вынули, демоны! – прокричал, стараясь перекрыть рев турбин, Брюнин, когда захлопнул за собой дверь.

- Да пурга началась! Ветер сильный, машину бросает туда-сюда! Ничего поделать не можем! – прокричал в ответ один из пилотов, ни на миг не отвлекшись от пилотирования.

- У, понятно! А когда кончится? – поинтересовался Костя.

- Да я думаю, что долететь успеем! Фронт сплошной! – прокомментировал все тот же пилот, но в этот раз он оторвал левую руку от штурвала и повел ей, как бы обозначая масштабы природного бедствия.

- А скоро прилетим? И где наши визави?

- Да вон они, где и были, сверху! – ткнул пальцем куда-то вверх и вперед ответил пилот.

Брюнин посмотрел в том направлении. Но ничего не увидел. Он постарался присмотреться получше, но опять ничего. Затем он уже было повернул голову для следующего вопроса пилоту, но тут боковым зрением он заметил проблесковый маячок как раз там, где и должен был быть вертолет. Он оказался именно там, где и предполагал пилот.

- А почему? Почему мы их не обогнали? – Костя округлил глаза. Внутри у него клокотало и бурлило. Он ведь рассчитывал, что они первыми прибудут в пункт назначения и успеют перехватить контракт. А по факту ситуация не изменилась совсем.

- Ну, – замялся пилот и поправил ворот рубашки, – не получилось. Они шли низко, мы не могли их обогнать.

- Ну а сейчас? Сейчас-то они низко или нормально идут? – возмущение начинало пробиваться наружу.

- Сейчас нормально…

- Ну так давайте, давайте, на обгон пошли! – Костя слегка толкнул второго пилота по плечу. – Быстрей, на обгон. Даю два счетчика!

Хотя про счетчики Костя и загнул. Он и так заплатил пилотам достаточно. Но его собственная честь и профессиональные умения не должны быть посрамлены. Никак и совсем.

Пилоты на известии о дополнительном приработке синхронно посмотрели один на другого. Тот, что первым отвечал на вопросы Брюнина глубоко вздохнул и кратко кивнул головой. И вертолет тут же накренился на нос. Двигатели взревели, почувствовалось ускорение.

- Сейчас будет как в Чечне! – второй пилот изобразил что-то похожее на злобную улыбку.

 Стоять на ногах при таком угле атаки некомфортно, Брюнин уже развернулся чтобы пойти к своему месту в пассажирском салоне, но тут послышались крики за его спиной.

- Черт! Зараза! Они снижаются! Они не видят нас! – кричал один из пилотов.

- Маневр уклонения!

- Черт! Не успеваем! Сбрасывай скорость, сбрасывай!

Брюнин повернулся, стараясь удержаться на ногах во время резких перемещений в воздухе. Он и представит себе не мог, что такое облезлое чудище, как их машина, способно на подобные пируэты.

- Уф, обошлось! ­– прокричал второй пилот, и обернувшись к Косте продолжил. – Вам и нам крупно повезло! Чуть не произошло крушение!

Тут машину еще раз подбросило и Брюнин послышал хруст перерубаемого металла. Такой не забудешь никогда. Как будто тысячи металлических пластин с треском не гнутся, а разлетаются словно хрусталь на мелкие части. Инстинктивно он втянул голову в плечи и под действием неведомой силы провалился в салон. Костя летел и видел, что через какую-то микросекунду он встретится с пассажирским креслом. Но судьба распорядилась иначе, корпус вертолета еще раз содрогнулся и Брюнин с силой ударился о стойку фюзеляжа.

***

Дрожь от холода пронизала все тело Брюнина. Он встрепенулся и открыл глаза. Вокруг было светло, с неба падал белый пушистый снег. Сознание медленно возвращалось к Косте, у него болела и слегка кружилась голова, его самого мутило. С большим трудом он осознал, что он в лесу, в поле его зрения виднелось несколько верхушек деревьев. Немного покопавшись в голове, он вспомнил, что деревья эти называются елями. Их мохнатые лапы, рустующие ниже, зеленели хвоей, снега на них не было, а вот те, что были выше — сгибались под тяжестью нагрузившего их снега.

Костя слегка повернул голову. На легкое движение ушла минута и множество сил. Казалось, что его голову кто-то держит. От легкого поворота боль вспыхнула с новой силой. Краем глаза он увидел остов вертолета, лежащий под неестественным углом. А вокруг ни души. Только белый и пушистый снег, плавно спускающийся с небес.

Брюнин попробовал позвать на помощь, но из его горла вырвался только глухой, нечеловеческий хрип. Впрочем, никто ему так и не ответил. Костя попробовал повернуть голову в другую сторону, у него получилось, но новая порция боли затмила его сознание, и он отключился.

В темноте беспамятства в голове у него крутилась одна и та же мысль — катастрофа. Их вертолет упал. Он выпал из кабины, но он остался жив. Вокруг никого, только лес. Контролировать ход своих мыслей он не мог, катастрофа занимала постепенно все его сознание, грозя привести к легкому помешательству. Но тут из глубин сознания начала пробиваться новая мысль — их будут искать, вертолеты всегда ищут. Тем более тут, в лесу, в тайге!

Брюнин очнулся так же внезапно, как и потерял сознание. С белого неба по-прежнему падал белый снег. Одна снежинка спланировала ему на нос и так и осталась на нем лежать не тая. Костя сведя глаза, и стараясь не шевелиться некоторое время, следил за ней, но потом его озадачило то, что снежинка не тает. «Я замерзаю!» – произнес он про себя и принялся, несмотря на сильную головную боль, судорожно соображать, что же ему делать, чтобы не замерзнуть окончательно.

Он начал производить диагностику собственного тела, совсем как робот-убийца из старого фильма. Он опрашивал поочередно руки, ноги, туловище, старался пошевелить конечностями. Все системы организма функционировали нормально, Костя попробовал поднять сначала одну руку, а затем вторую. Левая рука поднялась в воздух без видимого затруднения. Косят повернул ее одной, затем другой стороной, внимательно наблюдая, будто не веря, что она с ним, работает и слушается его команд.

А вот правая рука никак не хотела подниматься. Что-то удерживало ее на земле. Костя попробовал приложить дополнительное усилие. Рука чуть-чуть приподнялась, но затем, благодаря освободившемуся пространству, он смог немного ее согнуть и, просунув вбок, высвободить и вторую руку. К радости Брюнина, вторая рука слушалась его не хуже левой. И тут, совсем не ожидая от себя такой прыти он сел. Просто взял и поднял к ногам верхнюю половину торса. В голове зашумело, в глазах померкло, но усилием воли Костя остался в сознании.

Он огляделся. Вертолет серьезно пострадал, кабину пилотов разорвало на части, пассажирский салон весь перекручен, а вместо лопастей торчали какие-то обрубки с острыми краями. А вот в противоположной стороне его ждали куда более неприятные известия. Поднять руку ему мешал Вася Васюткин. Он лежал тут же рядом. В своем насыщенно-песчаном пуховике, теплых сапогах из какого-то меха. Именно он лежал на его правой руке и не давал ее поднять.

- Вась, ­– прохрипел одними губами Брюнин, – Вась!

Но Василий не отзывался. Его труп уже успел остыть точно так же, как и еще два тела рядом. Они уже укутались слоем снега, но в них Костя сумел опознать обоих пилотов. Только у крайнего было что-то не то с головой.

- Да что же это, – в очередной раз прохрипел Костя и попытался встать.

Нельзя сказать, что ему это не удалось. Кое-как согнувшись, подтянув ноги к груди или наоборот, грудь к ногам, Костя осторожно начал вставать. Вот он уже на одном колене, старается совладать с тошнотой, вот он пытается балансировать и встает на ноги.

Громкий крик пронзил лесную безмятежность. Костя упал и от неимоверной боли в очередной раз затаился без сознания.

- Эй, ты что? Живой?

Кто-то усиленно тормошил его за плечо. Костя приоткрыл сначала один глаз, затем второй. В начинающихся сумерках на него смотрел Миша. Его широкое белое лицо озарял уголек сигареты зажатой краешком рта. Костя смотрел на Мишу почти не мигая, а внутри у него постепенно растекалось тепло. Тепло оттого, что он хотя бы не один застрял в лесу. А уж вдвоем-то они точно не пропадут.

- Э-э-э-э, – прохрипел Брюнин, и приступил ко второй попытке встать.

- Стой, стой! – остановил его представитель народа Манси. – Не вставай! У тебя с ногой совсем плохо! Ты, когда встал на нее, сразу и упал, а я твой крик услышал. Думал показалось. А потом пришел сюда, вижу, что лежишь ты не так, как я всех сложил. Ну думаю, наверное, ожил. А эти трое все. Убились. Насмерть!

Брюнин заулыбался, на глаза начали наворачиваться слезы, лицо свела гримаса счастья.

- Ты лежи, лежи! ­Я тебе шину на ногу наложил, пока ты там был без памяти. Но вставать на нее нельзя. Опять плохо будет. Я тебя так оттащу.

На этих словах Миша ухватился за воротник куртки Брюнина, что-то в нем захрустело, затрещало, и он сдвинулся с места. Ощущения, когда тебя тащат за воротник по заснеженному лесу, непередаваемые. Снег сглаживает все неровности и препятствия, все шишки, коряги и ветки, валяющиеся на земле. Но ты все равно чувствуешь весь рельеф, все его выпуклости и впадинки.

Пока Миша перетаскивал Костю на другую сторону от вертолета, успело стемнеть. Ему постоянно мешали жуткие нагромождения веток, упавших деревьев и прочих естественных для дикого леса препятствий. Да и весил Костя далеко за 80. По ту сторону от вертолета Миша обустроил временное пристанище. С наступлением темноты тайга наполнилась мистической тайной. За каждым деревом, под каждым кустом таилась пугающая неизвестность. И только яркое пятно от костра давало надежду на скорое спасение.

Ну конечно! Ведь костер с воздуха, особенно ночью, заметят очень быстро. И никакой снег ему не помеха. А ведь их будут искать! Непременно будут искать. Уже сейчас, наверное, в воздухе кружат десятки машин, сотни спасателей пробираются к ним через заснеженные джунгли и еще час или два и ему окажут квалифицированную медицинскую помощь. А не то, что навертел этот манси, какие-то обрубки палок, стянутые полосками белой окровавленной ткани. «Надеюсь, хоть кровь не моя!» – подумал Костя.

Тепло от костра, а Миша подкинул дровишек, вселяло надежду в душу и наполняло уверенностью в завтрашнем дне. Костя согрелся, как-то обмяк и глядя на свернувшего калачиком около костра Мишу, тоже начал засыпать. И в этот самый момент мощнейший электрический разряд пронзил его тело от макушки до пятки в сломанной ноге.

Их не будут искать! Их не будут искать, по крайней мере тут, в этом районе! Ведь именно он, Костя, подговорил пилотов, дал им взятку, чтобы они летели в совершенно противоположную сторону. И никто об этом не знал. Ни диспетчер, ни, разумеется, спасатели!

***

Всю ночь он никак не мог уснуть. Все ворочался, старался улечься так, чтобы с одной стороны — было тепло от костра, а с другой было видно, что происходит в лесу. А то вдруг там волк или еще какой хищник. В глубине души Брюнин завидовал Мише как свернувшегося калачиком, так и спящего и не знающего никаких забот. Но как это и происходит в обычной жизни, Брюнин сам того не понимая, уснул под самое утро. Ему ничего не снилось, поврежденный мозг предпочитал отдыхать, если есть такая возможность. Нога потихоньку ныла.

Проснулся Брюнин оттого, что его кто-то тормошит за плечо. Судя по яркому свету льющегося с белого от снега неба уже наступил день. Или может быть утро, в заснеженном лесу, тем более спросонья, не различить что сейчас часть дня. Над Костей стоял Миша с какой-то плошкой.

- На, выпей! – сунул он плошку ему под нос, когда Костя изловчился сесть.

Он осмотрелся, при свете дня картина катастрофы прояснилась. Вертолет вошел в землю почти что носом, вон там, метрах в 80 виднеется воронка. Потом вращаясь и переворачиваясь его протянуло по земле прямо вот до этого самого места. Вертолет как скребком снял слой снега и в некоторых местах даже обнажил зеленую травку.

Сам Брюнин лежал на охапке еловых веток, которые в изобилии поотрывал корпус вертолета во время падения. С другой стороны от костра Миша оборудовал свое лежбище. Лежать на лапнике было комфортно и совсем не холодно. Хотя по ощущениям температура воздуха и не была такой уж низкой, скорее минус пять, может быть десять градусов.

- Что это? ­ – морщась от непривычного запаха, поинтересовался Костя.

- Пей-пей, это отвар из иголок! Много витамина Цэ! – бодро произнес Миша. – А я пока тебе поменяю шину. Смотри, что я смог выстрогать!

При этих словах Миша поднял вверх какие-то четыре палки, достаточно прямые и очищенные от коры, от чего они отсвечивали приятным, слегка зеленоватым оттенком.

Костя глотнул предложенный отвар. На вкус он оказался недурным, но очень крепким. Во рту ощущалось легкое жжение и вкус смолы. Именно такой, каким его себе представляет городской человек — терпкий и несъедобный. Пока Костя занимался дегустацией, Миша возился у его ноги. Под конец операции он с силой затянул окровавленные тряпки, отчего в глазах начало двоиться.

- Ничего-ничего, не бойся боли. Потом она пройдет! Попробуй-ка встать! – бодро продекламировал Миша.

Отложив пустую плошку, Брюнин встал, балансируя на одной ноге. Ему здорово помогала толстая узловатая палка, принесенная откуда-то из леса Мишей. Если сравнивать текущее состояние с тем, что было вчера, то состояние явно улучшилось. В голове уже не пели сонмы райских птичек, да и нога только ныла, без острой боли.

- А теперь попробуй пройдись! – скомандовал Миша.

Да какое тут пройдись, когда Брюнин даже наступить на поврежденную ногу не мог. Он всей массой опирался на здоровую ногу, да на временную подпорку из леса. Но не выполнить команду манси он не мог. Стараясь не наступать на травмированную ногу, он сделал несколько шажков, скорее даже не шажков, а прыжков.

- Да, плохо дело! – подвел итог Миша. – Придется тут сидеть и ждать спасателей. С такой ногой далеко не уйти. Надеюсь, они скоро нас найдут!

- Миша, – Брюнин сел на лапник и с горечью выдавил, – они не будут нас искать.

- Почему? – широкое лицо манси неестественно вытянулось из-за удивления.

- Ну, видишь ли… – Брюнин замялся, подбирая слова. – Когда я отдавал приказ лететь за китайцами, я приказал пилотам не сообщать диспетчеру куда лететь. Поэтому нас будут искать совсем в другом месте. Я виноват.

- Да, плохо дело… – протянул Миша. – Ты не дойдешь до людей. А идти надо!

- А что же делать?

Миша встал, подошел к Косте.

- Ты не смоешь идти по глубокому снегу, а я тебя не дотащу! Поэтому я пойду один! – изрек свой вердикт Миша.

- А как же я?

- А ты будешь сидеть тут.

- Один?

- Река в двадцати километрах туда, – не обратив внимание на Костин вопрос, махнул рукой Миша. – Я дойду туда за день, если не будет много снега. У меня есть снегоступы, соорудил, пока ты спал. А где река, там завсегда есть люди. Так что через день, максимум через два, тебя тоже спасут! А ты продержишься!

- Один? – повторил свой вопрос Костя.

- Тебе важно не замерзнуть! Вот, держи куртку!

Миша скинул свою куртку и протянул ее Косте. Куртка была явно мала по размеру, но укрываться, особенно ночью, ей можно и вполне сносно.

- Слушай, а ты не замерзнешь? – спросил Костя разминающегося перед выходом в лес манси.

- Не, не замерзну! Я быстро пойду. Думаю, что доберусь ночью до жилья. Сейчас снег и в лесу все видно даже в темноте. Идти можно. Если устану, разведу костер. Спички из аварийного комплекта я взял.

- А нельзя ли было взять крутки с убитых? – спросил Костя, все еще не веря в то, что его сейчас, прямо вот сейчас, оставят одного.

- Нет, нельзя. У мертвых ничего нельзя брать. Иначе дух тайги не выпустит. Так и останемся оба тут. Ничего нельзя брать. И ты не бери. Запомни. Ничего не бери у мертвых. Ну я пошел.

Манси резко развернулся и Костя стал свидетелем того, как Миша в кофте из синтетического материала, шапочке на голове, варежках и теплых штанах медленно углублялся в лесную чащу. Он и опомниться не успел, как остался один. Совершенно один в диком лесу, без оружия, без еды. Хорошо, что костер горел и давал тепло. По крайней мере, он не замерзнет.

***

День пролетел незаметно. В голову лезли всякие мысли. А вот с наступлением темного времени суток ситуация изменилась. Всю ночь Костя не смыкал глаз. От горящего костра по деревьям и кустарникам прыгали тени. Миша, во время отключки Брюнина, натаскал к стоянке хвороста и даже засунул в огонь несколько толстых бревен. Тем не менее Костя вздрагивал от каждого шороха, от каждой сорвавшейся с верхних ветвей кучки снега.

Он моментально оборачивался в сторону шума, хватал палку и готовился к отражению возможного нападения. Но лес, даже зимний, наполнен жизнью. Птицы, мелкие грызуны и прочая живность постоянно чем-то заняты. Особый ужас, посреди ночи, навела на Костю сова или филин. Он не очень-то разбирается в птицах, но нечто большое и пернатое упало откуда-то сверху прямо в снег всего в пятнадцати метрах от него. А затем ухнув, взлетело и улетело куда-то за пределы освещенной костром зоны.

Но усталость брала свое. Человеческому организму, несмотря на все страхи, реальные и мнимые, нужно спать. Сон лечит, во сне организм восстанавливается, а вот без сна человек может выдержать не более недели. Костя где-то читал об этом, но уже не помнил точно где. Хотя в мыслях все время возникала жуткая история из американского фильма ужасов, где подростков убивал маньяк во сне.  Спать нужно было, но не особо хотелось. Адреналин то и дело вбрасывался в кровь.

Но, Брюнина окончательно сморило как раз после того, как он подкинул очередную порцию дровишек в искусственный источник тепла. И то не столько подкинул, сколько пододвинул палкой толстые стволы, успевшие прогореть в центре кострища.

Наутро или днем, в тайге трудно разобрать какое именно сейчас время суток, утро, вечер или день, ведь солнца за плотной облачностью не видно, а небо отдает равномерным белым снегом, Костя, в очередной раз, прислушался к своему организму. Голова уже не болела, тошнота прошла. Лапник не давал замерзнуть, хотя температура явно находилась ниже нулевой отметки. Куртка Миши покрылась ледяной коркой изнутри, видимо, Брюнин надышал за ночь укрывшись ей с головой.

Но самое интересное было то, что совсем не хотелось есть. По расчетам Кости это были его уже вторые сутки в лесу и первый день в одиночестве. А ел он последний раз за завтраком в гостинице Ханты-Мансийска. Но спустя столько времени голод отсутствовал. Брюнин немного поразмыслил над проблемой и пришел к выводу, что пережитый шок и вероятное сотрясение мозга повлияли на аппетит, лишили его полностью. Хотя может быть виновато и то пойло, которое он выпил вчера.

За размышлениями о причинах отсутствия голода он заметил двух ворон или во́ронов, сидящих на ветке метрах в двух от земли. Птицы разместились таким образом, чтобы иметь возможность наблюдать человека без каких-либо неудобств, они сидели прямо перед ним всего метрах в десяти. И внимательно следили за всеми движениями человека.

Костя еще подумал, что такие птицы — городские жители и наверняка крупный населенный пункт совсем рядом. Ведь птицы же прилетели прямо оттуда, в этом Костя был уверен. Соответственно Миша вернется с подмогой очень скоро. А тем временем птицы продолжали свое наблюдение за ним изредка поворачивая головы то одной, то другой стороной.

Костя попробовал спугнуть их, но непуганые во́роны никак не реагировали ни на махания палки, ни на попытки попасть в них снежком. Только однажды, как бы в насмешку, одна из птиц громко каркнула и села чуть левее. Вконец утомившись, человеку пришлось оставить попытки спугнуть наглых воронов, и он откинувшись на спину, погрузился в новую порцию размышлений.

Вспоминая школьную программу и стараясь выудить из памяти скудные технические сведения о винтокрылых машинах и топологии северного края, он пытался хотя бы примерно прикинуть где он сейчас находится. В ход шло все, любые мелочи. Он прикинул, что вертолет летел наверняка со скоростью от 150 и до 200 километров в час, что читал он тюремную газету минут двадцать, а приступил к чтению спустя десять минут после взлета. Итого они могли отлететь километров на семьдесят, а то и на сто от города.

На воспоминаниях о полете он вдруг вспомнил о своих погибших товарищах. Пилотов он знал мало, посему они курсировали в мозгу в виде общей формулировки «2 трупа», а вот Васюткин. Не то чтобы он был близким другом Брюнина или вообще другом, но проработали они в одной компании достаточно времени, чтобы узнать друг друга хотя бы минимально и сработаться. Костя отчаянно пытался вспомнить есть ли у Васи семья. А если есть, то как он, Костя Брюнин, будет объяснять его детям, его жене, то как погиб их единственный кормилец?

Да и как он, собственно, погиб? Единственное, что осталось в памяти самого Брюнина — его нелепый полет из кабины пилотов после сильнейшей тряски, да неминуемое приближение борта вертолета. Мысли о погибших не давали ему покоя, и чтобы хоть как-то от них избавиться Костя решил попробовать встать. Да и лежание несколько дней подряд никому пользы не приносит.

Нога не давала на себя наступать. Даже легкое придавливание ступни приводило к острой, долго незатихающей боли. Но Костя проявлял настойчивость, он использовал узловатую палку как костыль, и старался ковылять вокруг костра в меру возможностей. Ему вспомнился подвиг Маресьева, который ползком по зимнему лесу выбрался к своим. Костя с тоской смотрел на редкие шишки на собранном хворосте и в глубине души надеялся, что ему-то уж точно не придется их есть.

Сборка топлива для костра сильно утомила невольного пленника леса, да и за размышлениями прошел целый день. «Как коротки тут дни и длинны ночи!» – в сердцах отметил Костя, укладываясь в свое зеленое лежбище и натягивая куртку Миши на голову.

***

На следующий день Костя проснулся о того, что кто-то активно дергает его за ногу. Дерганье какое-то неактивное, но настойчивое. Брюнин приоткрыл один глаз — никого. Приоткрыл второй глаз тоже никого. Но за ногу кто-то все же дергает. Причем дернет, потом подождет. Потом еще раз дернет. Опять подождет.

Но ведь никого же нет вокруг. Совсем никого, только деревья, лес и усилившийся снег. Костя привстал на руках и откинул куртку. И тут же со стороны ног от него улетел с громким карканьем один из тех самых воронов, что внимательно наблюдали за Брюниным в предыдущий день. Птица громко взмахнула своими мощными крыльями и взгромоздились на ветку, на свой удобный наблюдательный пункт.

- Вот ведь заразы, – прошипел Брюнин в поисках импровизированного костыля. – Пролежишь чуть дольше и ведь сгрызут!

Нашарив рукой палку, он принялся вставать. Тело пролежавшее всю ночь в неудобной позе — затекло, поэтому попытка встать со стороны выглядела выступлением незадачливого комика. Все тело ломило, но ломота была ничем по сравнению с болью в ноге, которую Костя ощутил в тот момент, когда все же смог полностью встать и слегка перенес вес тела на травмированную ногу.

Брюнин взвыл, чем не на шутку озадачил сидящих на ветвях воронов. Птицы переглянулись, а Брюнин рухнул обратно в лапник. От острой боли Костя зажмурился и сжал губы. Через пару минут немного отпустило, и он со злобой погрозил кулаком птицам. Они ждали его кончины, с явным намерением полакомиться свежим, еще не успевшим превратиться в ледяную глыбу, мясом.

Но пришло время заняться ногой. Брюнин сел, не без труда, но все же. Он снял шину, которую ему любезно установил Миша. Замерзшие пальцы плохо справлялись с заиндевевшей тканью, похоже, что мороз усилился за ночь. Впрочем, и снег стал поступать с небес куда активнее чем раньше. Костя то и дело очищал штанину от нападавшего снега, а он все прибывал и прибывал.

Дела с ногой оказались куда хуже, чем он мог себе представить. В месте возможного перелома, а Костя все еще надеялся, что это будет какой-нибудь вывих или еще что-то неопасное, нога не только распухла, но и поменяла окраску. В одном месте она больше напоминала кусок отбивной, слегка обветрившейся. А в другом уже посинела и выглядела очень тревожно.

Вид травмированной конечности не на шутку взволновал Костю, ведь так можно и совсем лишиться ноги, что не входило ни в какие из его планов. Торопливо он постарался приладить шину из обструганных палок обратно к ноге, но привязать их так же крепко и надежно как сделал это Миша у него не получалось. Пальцы отказывались слушать приказы мозга, они замерзали уже через полминуты на открытом воздухе. Приходилось отогревать их дыханием. А тем временем вороны с нескрываемым интересом наблюдали за всеми манипуляциями пока еще живого человека.

Кое-как приладив палки обратно к ноге, Костя откинулся на спину. Нужно было отдохнуть. Организм, ослабленный травмой и несколькими днями без еды, уставал очень быстро. Удивительно, но сегодня в животе нестерпимо тянуло. Брюнин проголодался как волк или даже медведь, и готов был скушать сразу десять, нет, двенадцать порций комплексного обеда в ханты-мансийской столовке. Он представил себе небольшие тарелочки с дымящимся пюре, котлетками в чуть-чуть обжаренном кляре, сменившего окраску со светло-желтого до золотисто-коричневого, подливку с кусочками говядины, которую называют скромно азу, аппетитно отекающую картофельные берега, пару сосисок в натуральной оболочке, напоминающие ему ножки секретарши генерального. А еще он бы взял салат из капусты или даже может быть просто квашенную капусту грамм двести, да смешал бы ее с пюре, а сверху немного сметанки и посолить. А в довершение всего пять кусочков воздушного ржаного хлеба и неизменный, слегка сладкий, компот. Пожалуй, два компота вместо десерта. Запивать пищу он бы не стал, в животе болталось достаточно желудочного сока, дабы растворить все, что он себе напредставлял, но компотом обязательно полирнул бы обед.

От мыслей о еде стало еще хуже. В животе начало крутить во все стороны и пришлось проглотить горсть снега. Холодное быстро прошло по пищеводу и оказало на желудок благотворное действие. Чувство нечеловеческого голода временно притихло. Брюнин отметил для себя, что снег вполне хорошее средство борьбы со страстным желанием поесть. И если бы он застрял на шлюпке посреди океана и ему жутко захотелось бы кушать, он бы просто взял и съел немного снега. И только немного погодя в его голову пришла мысль, что в океане же вода и нет никакого снега. А морякам не рекомендуется пить забортную воду. Да, от голода мысли ворочались совсем медленно, а еще тут этот холод. Невыносимый холод.

Действительно, становилось холодней и не только от того, что температура в лесу постепенно падала. В костре догорали последние головешки и много тепла он уже не давал. А в борьбе с птицами и беспокойством о ноге, Брюнин упустил, что за костром нужно следить и делать это периодически. Пошарив руками вокруг, он все же смог найти несколько веток и закинул их в слабый огонь. Помогло не сильно. Веткам нужно было еще разгореться. Тогда в ход пошла пара веток лапника из лежбища. Свежая хвоя сначала задымила, активно выделяя пар, а потом смолистые вещества ярко вспыхнули.

- Уф, – перевел дух Костя и вытер гипотетический пот со лба, – пронесло!

Он подкинул еще пару веток лапника и огляделся. Того запаса, что сделал для него Миша уже не было. И нужно было быстро натаскать дров иначе костер потухнет, а Костя замерзнет. Времени на рассуждения не оставалась, и превозмогая жуткую боль в ноге, Брюнин встал и принялся собирать ветки по близлежащим сугробам.

Но лапник прогорал быстрее, чем он успевал приносить нормальное топливо. Пришлось действовать быстрее. Так Костя зашел даже за вертолет, почти туда где лежали под деревом его недавние товарищи. Но трупов на месте он не обнаружил. То ли их капитально занесло снегом, то ли они ожили, встали и ушли по своим мертвячьим делам. Но судьба погибших не особо волновала Брюнина, ему бы самому к ним не присоединиться. Но на счастье, прямо там, за лопастями он обнаружил несколько, весьма увесистых бревен, которые разрубило винтом на мелкие ошметки. Оставалось только их дотащить.

Операция по снабжению дровами вынужденного зимовья отняла не только все силы, но и заняла всю светлую часть суток. Ну а как еще? Травмированный человек, да еще и не евший несколько суток, не мог двигаться быстро. Но теперь, когда Костя в изнеможении упал на остатки лапника, он был спокоен. Дров хватит дня на два, никак не меньше. И он с силой, с остатками сил, погрозил все еще несущим вахту птицам, дескать, не дождетесь, твари пернатые!

Костер выдавал живительное тепло, куртка, оставленная Мишей, защищала от падающего снега. «Интересно, где сейчас Миша? Добрался ли он до людей? Смог ли вызвать помощь?» – такие вопросы крутились в голове у Брюнина. В глубине души он уже обожал и обоготворял простого мужичка из народности манси, первоначальное презрительное отношение к этому «самоеду» полностью улетучилось. Да и внутри с Костей начали происходить какие-то изменения. Он еще не понимал, что с ним, но как-то менялась его душа. Костя еще подумал, что он попал в катастрофу и выжил в ней совсем не случайно, видимо всевышние силы дают ему какое-то испытание или какой-то урок за что-то в Костином прошлом.

Я дойду до конца! – дал себе зарок Брюнин. – Чтобы то не стало, но я вырвусь из этого лесного плена, из этого холодного заключения!

И закрепив свое намерение, он ударил сжатым кулаком о ладонь другой руки. Что-то мигнуло в стороне костра, послышалось шипение и его мягкий теплый свет, отрисовывающий причудливые тени на елках, исчез. Брюнин встрепенулся, подполз к костру, вернее, к тому месту где он еще горел мгновения назад. А все кострище оказалось засыпанным кучкой снега, видимо, упавшей откуда-то сверху с ветвей.

Костя принялся разгребать снег голыми руками. Снег таял, стекал еще глубже в угли и обжигал пальцы. Ему удалось достать несколько угольков, в которых еще теплился огонь, и он попробовал их раздуть, стараясь подкладывать то лапник, то тонкие веточки. Но все усилия оказались тщетными. Огонь погас окончательно. А ни спичек, ни зажигалки у Брюнина с собой, естественно, не оказалось.

***

Всю ночь Костя не сомкнул глаз. Он лежал в темноте под курткой Миши и прислушивался к каждому шороху. Ему то и дело казалось, что какой-то хищник подбирается к нему и вот-вот схватит и разорвет жертву авиакатастрофы на части. Костра, отпугивающего диких животных то не было! Но каждый раз все обходилось. То ветер шумел в вершинах деревьев, раскачивая их из стороны в сторону. То где-то падал снег с ветвей. Иногда кричали вороны или какие-то другие птицы, вероятно, выражая свое неудовольствие нелетной погодой. А под утро, когда усталость навалилась на Брюнина свинцовыми кирпичами он уже не от страха, а только благодаря наличию силы воли не засыпал.

Костя хорошо помнил рассказы бывалых водителей о том, как гибнут люди, решившие переночевать зимой в машине. Они засыпали, ночью двигатель глох, и они замерзали во сне. Легко и безболезненно. А еще на память приходили мемуары естествоиспытателей, отправляющихся в зимние походы и замерзающие ночью, во время сна.

Глаза слипались, в ушах шумело, но в голове все время крутилась одна и та же мысль — не уснуть, оставаться в сознании. Но в очередной раз с силой открыв глаза, Костя обнаружил что уже успело рассвести. Он мысленно обругал себя за полную безалаберность и попробовал приподняться. Но окоченевшее тело и не подумало сдвинуться с места.

Онемелость в руках и ногах не на шутку напугала Брюнина. Он постарался пошевелить сначала руками, а затем ногами. Нет, боли не было, но создавалось полное впечатление того, что вместо крови в его жилах течет обычный речной песок. Постепенно к рукам вернулась подвижность и появилась чувствительность. Вся кожа на пальцах и кистях болела и горела, словно ее поместили в пламя ацетиленовой горелки.

Поврежденная нога не болела, он попробовал потрогать ее руками. Никакого ощущения. Вторая конечность тоже не поддавалась реакции на пальпацию. Вернее, пальцами он ее ощущал, но нога не воспринимала контакта.

«Что же делать? Снимать штаны и растираться снегом?» – задал Брюнин вопрос сам себе. Но тут же отмел эту идею, ведь во всех ток-шоу, ведущие категорически не рекомендуют растираться снегом. Мелкие кристаллики льда лишь только травмируют и без того поврежденную кожу. Мысль заработала на полную катушку, пульс участился, организм в панике сжигал всю доступную энергию.

Он медленно, со всех сил напрягая мышцы, согнул сначала одну ногу, затем другую. Что-то хрустело и болело в суставах, а каждое движение отдавалось болью в мышцах и связках. Но за первым сгибанием последовало разгибание, а затем процедура повторилась несколько десятков раз, Костя активно шевелил пальцами ног, стараясь разогнать кровь и там. Ноги обрели подвижность, а поврежденный участок с новой силой заболел.

Обессиленный, но довольный Брюнин откинулся на спину и в изнеможении уставился на небо. Оно было все таким же серым, из него всё так же пускались белые хлопья снега. После совершенной физической работы с новой силой захотелось есть. Лютый готов был заглотить целую корову, целиком, вместе со всеми субпродуктами, так был ненасытен его аппетит. Но никакой коровы вокруг не наблюдалось. Только два ворона, все продолжали сидеть на ветке, иногда стряхивая с себя нападавший снег и внимательно, неотступно, наблюдая за человеком.

Костя подумал, что, во-первых, птицы, если им так уж и хочется отведать мяса, могут попытаться откусить кусочек от замерзших трупов по ту сторону вертолета. А во-вторых, что он и сам мог бы попробовать поймать одну из птиц и освежевав хоть частично остудить пыл голода. Но тут же брезгливо отмел эту мысль. В отсутствие костра, ему бы пришлось есть сырое мясо птицы. А там наверняка глисты, да еще перья будут попадать в рот. Так решение попробовать развести костер заново автоматически пришло к нему в голову.

Костя покопался в карманах в поиске хоть чего-то, что может разжечь искру. Но ничего, что могло бы помочь в добыче огня у него не оказалось. Куртка Миши аналогично не принесла ничего, кроме разочарования пустых карманов. С трудом пришлось встать и с костылем доковылять до импровизированного кладбища.

Трупы погибших пилотов и коллеги Брюнина уже успели покрыться несколькими сантиметрами снега. Пришлось копать, лежа на мертвецах, откапывать руками снег и проникать в заиндевевшие карманы трупов. Наудачу он сунул руку в нагрудный карман курки пилота и вытащил оттуда газовую зажигалку с прозрачным оранжевым корпусом. Внутри болталось немного сжиженного газа.

Похоже, что удача начинала поворачиваться к нему лицом. Не желая больше сюда возвращаться он, превозмогая отвращение, проверил карманы и всех остальных, хотя в голове крутились слова Миши о духе тайги и о том, что ничего у мертвых брать нельзя. Костя мысленно отмахнулся от предупреждения манси и продолжил процедуру обыска. Но карманы либо были пусты, либо содержали что-то, что никак не могло помочь в костровом деле. Только Вася Васюткин, уже после смерти, послужил на благо Кости. В кармане его куртки оказался небольшой блокнотик, а бумага могла бы помочь в розжиге. А заодно, ему удалось стянуть, нет, скорее сорвать куртку со своего коллеги. Лишнее утепление в зимнем лесу лишним явно не будет.

Собрав по дороге к кострищу сухие веточки с окрестных кустов, Костя приступил к розжигу костра. Прямо на месте старого он разгреб небольшую лунку, нарвал листков из блокнота и как когда-то в детстве, наломал сверху сухих веточек и подготовил старые ветки, предварительно очищенные от снега.

Ну удачу Брюина, температура все еще держалась минусовая и снег не мог намочить дрова. Вороны, почуяв какое-то движение, пересели на ветку поближе и изо всех глаз принялись смотреть за манипуляциями Кости.

Он поднес зажигалку к листкам бумаги, медленно и осторожно положил большой палец на колесико для высекания искр. И только тут он обратил внимание на свои руки. Пальцы, да и вся кисть, опухли, кожа на подушечке большого пальца загрубела, а под ногтями, непонятно откуда, появился грязный ободок. Увиденное потрясло Костю не меньше, чем то, что он умудрился уснуть и чуть не замерз. Немало труда потребовалось Брюнину чтобы набраться сил и чиркнуть колесиком зажигалки.

Посыпался сноп искр, над зажигалкой взлетело небольшое облачко пламени, которое чуть не опалило брови и ресницы. Но вместе с ним в разные стороны улетели кремень и пружинка, что его подпирала, а само колесико больно полоснуло по пальцу и растворилось в рыхлом снеге вперемешку с золой. Где-то внутри у Брюнина все оборвалось. Того, что зажигалка развалится у него в руках он никак не ожидал. Один из воронов громко и ехидно каркнул, будто бы понимая неудачу человека и предвосхищая скорый пир.

Нащупав рукой какую-то ветку, совсем не целясь, Костя запустил ею в воронов, но ветка упала, так и не долетев до птиц. Но те испугались, и взмахнув несколько раз мощными черными крыльями, перебрались почти на вершину ели, и взгромоздившись там принялись за прежнее занятие — внимательно наблюдать за неудачами человека.

Костя, в порыве отчаянья, попытался руками и глазами найти потерявшиеся части зажигалки. Но снег, мелкие ветки, да пепел не оставляли ему ни единого процента надежды. Он сел, откинулся назад и его лицо исказила гримаса. Он готов был расплакаться, но слез не было. Даже в этом малом деле ему было отказано.

За всеми трудами он не заметил, как плавно наступал вечер. Небо активно серело, а способность различать предметы в сумерках падала. Вдалеке послышался какой-то рокот. Брюнин сперва не обратил на него никакого внимания, его целиком и полностью поглотило переживание фиаско с зажигалкой. Но гул нарастал и наконец-то звук смог пробраться сквозь подсознание и зажег красную лампу тревоги.

Брюнин вскочил на ноги, на ходу подбирая свой импровизированный костыль. Он в отчаянье крутил головой из стороны в сторону, стараясь определить сторону откуда доносился звук вертолета. Да, это был именно вертолет! Но плотный лес многократно переотражал звуки летящей винтокрылой машины, и тот равномерно лился на Костю.

- Эй, я здесь! Я тут! Эй! – кричал Брюнин, осипшим голосом в небо.

Но постепенно источник звука начал спадать, а Костя так и не увидел летящий вертолет.

- Э-э-э-э-й! – из последних сил прокричал Костя и бессильно потряс палкой в воздухе.

Он простоял так еще несколько минут, вслушиваясь в тишину зимнего леса, стараясь услышать переборы винта вертолета. Но судьба, похоже сыграла с ним еще одну шутку. Костя лег на свое лежбище, свернулся калачиком и укрылся с головой двумя куртками. Только теперь ему стало очевидно, что его положение безнадежно. Никто его не ищет, костра нет, еды тоже.

***

Костя ворочался и ворочался, старался укрываться так, как только можно, но то одна, то другая куртки норовили с него соскользнуть. И с каждым десятком минут ему становилось все холоднее и холоднее. Так продолжалось несколько часов, пока из состояния неопределенности его не вырвал отчетливый крик птицы, прозвучавший, как показалось, где-то над ухом.

Брюнин сел. Вокруг царил полумрак. Звезд не было видно, как и все предыдущие дни, небо было плотно затянуто облаками, но хоть снег перестал идти и то отрада. Костя огляделся. В лесу было на удивление тихо, ветер, доселе волновавший вершины деревьев стих, и теперь великаны чернели на фоне темного-серого неба.

Но совсем темно не было. Белый снег отлично контрастировал со всеми без исключения предметами и Брюнин был готов поклясться, что мог бы прочитать и текст в газете, но только вот никакой газеты у него не было, а единственные записи из записной книжки остались в кострище. «Ведь вчера мне было не холодно, под одной круткой!» – подумал Костя, а затем поправил, что по крайней мере не так холодно. Вполне возможно, что температура постепенно понижалась. Косвенным свидетелем тому был прекратившийся снег.

Нужно было что-то придумать и выбираться отсюда любыми способами. Без еды и костра он погибнет уже через несколько дней. А то и раньше. Помощи же пока не видно и не известно придет ли она вообще. Тот единственный вертолет, что пролетал вчера, наверняка просто летал куда-то, а поисковая операция могла и не начинаться. Спасатели не знали где его искать. А что до Миши. Он мог просто не дойти, утонуть в реке, быть растерзанным дикими зверями или банально заблудиться. Но подобные мысли Брюнин гнал от себя. Ему не хотелось думать о плохом, хотя то, что он тут кукует уже не первый день заставляло прибегать хоть к каким-то активным действиям. Как-никак именно он оказался лучшим в отделе и именно его продвинули и выдвинули в начальники. И что же теперь? Он такой умный должен скончаться от голода и холода в никому не известном месте?

Нужно, он был обязан выдумать что делать дальше. Как минимум хотелось обеспечить себя источником тепла. Но нога, да погибшая зажигалка. А ведь наверняка в вертолете осталось топливо в баках. Даже если оно и вытекло частично, литров сто, а может быть и больше, там есть. Но где взять огонь? Высекать его из камня или добыть трением? В зимнем, заснеженном лесу – гарантировано потратить время и силы.

Что же еще? Брюнин напряженно думал. За несколько дней бездействия и практически лежания в сугробе его голова успела восстановиться после падения и теперь мыслительному процессу ничего не мешало. В мгновение ока пролетела картинка того, как он использует аккумуляторную кислоту и легкие сплавы лопастей для термической реакции, потом поджигает дорожку из горючего и под конец устраивает полноценный костер из останков воздушного судна.

Идея по организации качественного пожара ему чем-то не нравилась. Хотя столб огня и дыма могут заметить из близлежащих селений и, так или иначе, придут ему на помощь. Но немного расстраивала перспектива взрыва, да и спалив вертолет, он согреется только на время, а что потом? Разводить костры и собирать дрова?

И как всегда бывает в таких случаях, решение пришло незаметно и совсем нежданное. Где-то с задворок разума само собой всплыло слово «образец». «Вот я баран!» – дал себе нескромную оценку Брюнин. И действительно, ведь Васюткин везде и всегда таскал с собой образец их газового электрогенератора. И он наверняка взял его с собой в полет! А каждый генератор экипируется пятилитровым баллоном с газом!

Крякнув, Брюнин встал и поковылял к остову машины. Попасть в вертолет оказалось делом непростым. Возможно, именно по этой причине ни он, ни Миша не решились оставаться на ночь именно там. Вертолет лежал на боку. Передняя часть, там, где находилась кабина, была вся искорежена. Иллюминаторы и люк на левом борту — недоступны, вертолет на них и лежал. А правый борт торчал где-то на высоте в пару метров. Забраться туда с недействующей ногой, да еще и без сил… Брюнин трезво оценил свои шансы и начал медленно обходить остов, стараясь высмотреть хоть что-то похожее на вход.

В этот раз удача улыбнулась ему еще раз. В задней части фюзеляжа куски металла разошлись от удара и если скинуть куртку, то он туда вполне смог бы пролезть. Именно так Костя и поступил. Без верхней одежды кожу сразу же закололо морозом, а физические упражнения взбодрили. Внутри остова было уже не так светло, как казалось в лесу, поэтому действовать пришлось на ощупь.

Косте пришлось обследовать всю заднюю часть, пока он не обнаружил ту самую коробку с образцом, о которой он вспомнил часом ранее. Закоченевшими руками он освободил коробку из грузовой сетки. Она послушно опустилась ему в руки. «Ничего себе, какая тяжелая! Или это я так успел ослабеть?» – подумал, Костя и пополз обратно к лазу. Но коробка никак не хотела пролезать сквозь узкую щель. Пришлось наловчиться и выкинуть ее через разбитый иллюминатор правого борта.

Облачившись обратно в теплую крутку и дотащив, а на большее уже не оставалось никаких сил, образец генератора к лежбищу, Костя удобно расположился на лапнике, укрывшись остальными куртками. Так, батарея устройства уцелела, он включил тумблер и загорелся зеленый индикатор готовности. Теперь нужно подать газ. В глубине души он подозревал, что от удара баллон или трубопроводы могли потерять герметичность, но как только он повернул вентиль задвижки то услышал слабое шипение. Газ был. Теперь нужно нажать на кнопку каталитического нагревателя.

Уже через пятнадцать минут Костя посапывал, свернувшись калачиком вокруг работающего генератора, а сверху его укрывали куртки. Генератор работал и вырабатывал электричество. Но оно мало интересовало Костю. Помимо электричества, генератор слегка нагревался. Инженеры когда-то измеряли в лаборатории, нагрев всего-то порядка двадцати ватт, но сейчас они были жизненно необходимыми, поскольку нагревали и обогревали его микроскопическое убежище. Теперь ему было хорошо и никакие мысли, в том числе про запас газа, его не тревожили. Наконец-то за несколько дней, Брюнин спал. Спал по-настоящему.

Из забытья его опят вырвал окрик птицы. Но на этот раз он прозвучал совсем уж над ухом. Он вскочил и с силой приложился во что-то большое и мохнатое. К тому же оно как-то скверно пахло. Некоторое время ушло на то, чтобы понять, проснулся Костя или все еще продолжает спать. Но интуиция подсказывала явно и открыто, что он все же проснулся. Мохнатая и источающая аромат гора пришла в движение.

Адреналин ударил в голову, сознание помутилось. Костя вскочил на ноги, и позабыв про все повреждения, метнулся в сторону остова вертолета. Краем глаза он заметил, что вокруг его лежбища бродит еще несколько таких же крупных тварей. Они не издавали никаких звуков, только глубоко и тяжело дышали исследуя территорию.

Непонятно каким образом, но Брюнин смог проскользнуть сквозь узкую расщелину в фюзеляже и сделал он это очень своевременно, поскольку звери почувствовали добычу и, среагировав, пустились в погоню за ускользающей целью. За спиной он слышал глухие шаги, а потом удар о металл обшивки и душещипательный скрежет. То, чего он так опасался на протяжении нескольких последних дней вдруг произошло.

В панике и полной темноте Костя метался по разгромленному салону вертолета, а дикие звери старались найти проход к добыче. Они жадно принюхивались, пробовали проникнуть через расщелину, отчаянно толкали корпус, отчего все ходило ходуном. Костя совсем обезумел от страха и сумел забиться в какой-то то ли отсек, то ли шкафчик и с силой захлопнул за собой дверь.

Звери же продолжали свои попытки проникнуть в вертолет. А через некоторое время Брюнин был готов поклясться, что одна из тварей все же как-то просочилась и теперь расхаживает по салону в поисках его, Костиного мяса. В шкафчике стоять было очень неудобно, но замкнутое пространство, хоть как-то укрывающее от опасности, постепенно успокоило Костю, а весь адреналин с успехом израсходовался на стремительное бегство.

Привыкнув за несколько часов к теплу генератора, в шкафчике Косте было очень неуютно. Он чувствовал, как его тело постепенно теряло столь драгоценное тепло. Ноги, хоть и обутые в теплую обувь, стояли на голом металле и именно они первыми начинали замерзать. Костя осторожно переминался с ноги на ногу, когда что-то щелкнуло и откуда-то снизу полился тусклый свет.

Свет перепугал Брюнина до полной остановки дыхания. Ему показалось, что дикий зверь оторвал пол от его убежища и теперь выцарапает его отсюда своими когтями. Ужас сковал все члены и парализовал мозг. Бежать было некуда, и инстинктивная программа переключилась в режим «притвориться мертвым».

Но уже через несколько секунд разум сумел вывести тело из оцепления. Под ногами Кости валялся и светил обыкновенный фонарик. Переступая с ноги на ногу, он наступил на него и включил свет. От сердца отлег целый пуд. Брюнин спокойно вздохнул. Но до полного расслабления было еще далеко. Дикие звери никуда не делись и было похоже, что они не готовы расстаться со своей законной добычей.

В тусклом свете фонарика Костя осмотрелся. В шкафчике лежало какое-то барахло, какие-то разломанные пластиковые ампулы, внизу виднелись ножницы, бинты и еще что-то. Он аккуратно пошевелил ногой и развернул фонарик. Теперь уже не было сомнений, что тут валялся распотрошенный аварийный запас или нечто подобное. Он заметил рыболовный крючок с леской, иголку с ниткой, какие-то таблетки и еще что-то. Но один предмет привлек его внимание.

Продолговатый цилиндр зеленоватого цвета с надписью кириллицей из завинчивающейся крышкой из мягкого металла на одном из концов. «Ракетница!» – внутренне воскликнул Костя.

***

Стоять в шкафчике оказалось крайне неудобно. А заряд батареи в фонарике подходил к концу. Тот светил все слабее и слабее. Однако, найденная ракетница вселяла некоторую уверенность в Брюнина, отчего он отважился на вылазку. Ведь уже часа два, а то и три, он прятался в своем убежище. Звуки ходьбы в разбитом вертолете вроде бы как поутихли, корпус перестал качаться. Хотя для надежности он обождал еще немного.

Держа ракетницу наготове, Костя осторожно приоткрыл створку шкафа. Тусклый дневной свет проник и осветил внутренности. При беглом взгляде через щель в кабине вертолета никого не было. Только поваленные и перекрученные сидения, да и все. Он приоткрыл дверцу еще сильнее и зажмурился от яркого света. Несколько часов в темноте превратили даже тусклый дневной свет северного неба в необычайно яркий источник.

Прошла томительная минута, а то и две, пока глаза адаптировались к новым условиям освещения. Теперь он отчетливо видел, что же происходит вокруг. В салоне действительно никого не было, только на снегу виднелись непонятные следы лап неизвестного зверя, проникшего через разбитые иллюминаторы. Зверь наследил изрядно, часть следов, так или иначе, можно было идентифицировать как след зверя, в остальном же снег был смешан в единую невообразимую кашу. Еще в кабине пахло, каким-то гнильем или пометом. Запах тонкий, но неприятный.

Костя выбрался из своего убежища, и балансируя на оторванной боковой полке, решил покопаться в спасительном шкафчике. Оказалось, что изначально это был скорее рундук, нежели шкафчик. А упавший набок вертолет превратил его в горизонтальный шкаф, в котором можно было стоять. Изначально вертолетчики хранили в нем различный скарб, вперемешку с аварийным запасом. Но, судя по всему, кто-то уже тут покопался до Кости. Наверное, это был Миша, который и унес с собой все более-менее ценное.

Кроме найденной ракетницы, в бывшем рундуке ничего интересного найти не удалось. Какие-то обрывки тряпок, веревки, запчасти от вертолета. В сердцах Костя хотел захлопнуть дверцу с силой, но вспомнив об утреннем знакомстве, лишь аккуратно прикрыл ее. Тут его внимание привлекли звуки, едва доносившиеся откуда-то снаружи.

Он аккуратно подобрался к тому, что осталось от кабины пилотов и через разбитый и раскуроченный нос выглянул в лес. Ситуация оказалась далекой от идеала. На полянке, где парой дней ранее Миша разложил трупы летчиков и Васюткина, бесчинствовали бурые медведи. Твари, в количестве трех единиц, в абсолютной тишине, с силой рвали зубами замерзшую плоть. Изредка они пинали и толкали друг друга, ревели.

Костя смотрел на диких зверей и недоумевал. Как и почему зимой, когда много снега, в лесу бродит целых три медведя. Они же должны спать в такое время. Хотя из многочисленных баек бывалых охотников Новгородчины и телепередач про природу, он догадывался, что иногда медведи не уходят в спячку или же их могли разбудить. И вот шатаются они по лесу, наводя ужас на любую живность, так как неимоверно голодны.

Пока Брюнин придавался раздумьям о причинах появления шатунов именно тут, один из медведей вытянул голову вверх и с силой втянул огромными ноздрями воздух. Костя отчетливо видел, как шевелятся из стороны в сторону его мокрые ноздри, стараясь захватить как можно больше воздуха. Медведь учуял его, и судя по последующему рыку, свежее мясо пошло бы на пользу медведю куда лучше, чем свежемороженая мертвечина.

Не дожидаясь пока его запеленгуют, Брюнин аккуратно отодвинулся от проема и на цыпочках убрался к рундуку. Он сумел разместиться в нем куда удобнее, чем раньше, подвязал какой-то веревочкой дверцу и принялся ждать. В темноте, да еще и без часов, время идет незаметно. Вернее, в таких условиях полностью теряешь временные координаты. А мысли так и лезут в голову.

Для начала к Косте залетела мысль о том, как же там сейчас его коллеги. Не горюют ли о пропаже двух лучших сотрудников. Интересно, а что делает генеральный? Неужели он продвинул кого-то на место Кости или же просто все ждут их возращения. Затем, с большим удивлением он обнаружил, что его поврежденная нога перестала болеть. Если днем ранее она ныла и не давала ходить, то сейчас он только прихрамывал, когда курсировал по вертолету. А от ноги он перешел к голоду.

То чувство, что терзало его уже несколько дней, внезапно пропало. Есть не хотелось совсем. Пропало ощущение, что желудок сейчас переварит сам себя, что на его месте вот-вот разверзнется черная дыра. Да и ощущение в теле стало такое, будто бы оно все наполнилось легким газом. Брюнин дышал свободно, в голове ничто не тяготило, все органы работали так, как им и полагается.

«Это меня от стресса так исправило или же я просто адаптировался к голоду и холоду?» – шепотом произнес Костя и напугался своего охрипшего голоса.

На волне позитива к нему пришло и смирение. Он остался жив, теперь его задача выжить. Сейчас ему угрожают медведи, но они наверняка уйдут. И нужно как-то самостоятельно выбираться из леса. Осталось только определиться с нужным направлением, выбрать ориентиры. Ведь тут однозначно есть сеть дорог или хотя бы просек, нужно дойти до ближайшей, а там уж и до ближайшего селения, до людей.

При мысли о людях он сам собой переключился на воспоминания о своей бабушке. Он тогда был еще ребенком и часто гостил у нее. А там он очень любил лакомиться «деревенским пирожным». Он брал из кухонного шкафа пачку «Юбилейного» печенья и банку сгущенки. Намазывал сгущенку тонким слоем на ломтик печенья, а сверху прикрывал его вторым кусочком. И отправлял получившийся сандвич в рот. Да, сейчас так уже не покушаешь. То печенье не то, то сгущенки нет. А бабушка, бабушка похоже знала про пристрастие внука и подкупала по пачке «Юбилейного» и баночку сгущенки к каждому приходу внука.

Тогда Костя серьезно полагал, что нет ничего вкуснее сгущенки и его изобретателям нужно непременно выделить Ленинскую премию. И каков же был шок у Брюнина, когда он, уже во взрослом возрасте, совершенно случайным образом узнал, что сгущенку, оказывается, придумали американцы. Это открытие чуть не стало причиной полной смены его мировоззрения. Он вспомнил в деталях и этот эпизод, а потом его мысль улетела в сторону технического процесса производства сгущенного молока и постепенно потерялась в сновидениях.

***

Костя проснулся от боли. Страшно болели руки. Причем одновременно они еще и не слушались. Болели и не слушались. Ракетница сиротливо болталась на правой руке, повиснув на веревочном шнуре активации. Костя мог шевелить плечами, мог согнуть руки в локтях, насколько позволяли габариты спасительной коробки, но вот пошевелить пальцами он не мог. И при этом кисти и пальцы отчаянно болели.

Но никакой паники не проявилось. Неспособность рук выполнять свои функции никак не повлияла на Костино настроение. Он был спокоен так, как никогда в жизни. Его вполне устраивало, что он жив, может дышать и думать, а что до рук. Ну так придумает что-нибудь.

Никаких шумов снаружи не доносилось, возможно, что медведи, пресытившись падалью, ушли. Хорошо было бы проверить, но выбраться из шкафчика не давала, привязанная накануне, веревка, а развязать ее без рук он не мог. Дотянуться зубами не получалось, ноги же мало чем могли помочь. Не сомневаясь ни на секунду Костя навалился на дверцу всем телом. Веревка натянулась словно струна, издала повышающийся в тональности звук и дверца распахнулась, оставив болтаться на веревке кусок замка, вырванного из дверцы с мясом.

Костя с трудом удержал равновесие и удержался от падения. От физического напряжения у него участился пульс, повысилась температура тела. А руки заболели еще сильнее. Но они не волновали его. Брюнин обрел стопроцентную уверенность в том, что все идет так как надо. Он аккуратно прошелся по салону вертолета. Из приоткрытого рта активно валил пар. Но о чем это свидетельствует, о том, что температура еще немного понизилась или же о том, что уменьшилась влажность, Брюнин не понимал. Он просто шел, делал то, что нужно.

Так небольшими шажками он подобрался к пробоине в корпусе вертолета. Выглянув наружу он отметил, что снег кончился, а площадка, ранее использовавшаяся в качестве морга, перепахана вдоль и поперек. Белый снег оттеняли цветные куски одежды, какая-то шерсть, серых пух, да небольшие кровавые снежки. Самих тел погибших на площадке видно не было.

«Похоже, что медведи наконец-то наелись и покинули меня!» – прокомментировал свой вывод охрипшим голосом Костя.

Он не без труда выбрался из кабины, руки все еще отказывались ему помогать. Осмотрелся. Вроде бы в лесу все осталось также, как и прежде. Снег, деревья, два ворона сидящие на прежнем месте. Медвежьи следы действительно уходили в лес, Костя прошелся по ним метров сто, но решил не испытывать судьбу и вернулся к месту аварии.

За время ходьбы руки отогрелись, но болеть не перестали. Костя с удивлением смотрел как пальцы на кистях сгибаются и разгибаются. Он собрал мелкие веточки, обломки деревьев и решил развести новый костер при помощи ракетницы. Благо снег перестал идти, а над местом будущего костра он своим, уже ненужным, костылем сбил весь снег с ветвей. Если ему уж и пристало тут существовать, то нужно было обустраиваться. Или по крайней мере отогреться, поскольку Костя чувствовал, что соображает он теперь не так здорово, как раньше. Сказывалась низкая температура, да обезвоживание. Хоть замерзшей воды вокруг было и в изобилии, но снег физически не лез в глотку. Хотелось напиться жидкой, теплой воды.

Внезапно что-то или кто-то, ласковым женским голосом, произнесло: «Костя». И сделало это так четко над самым ухом, что Брюнин не обратил на голос никакого внимания, просто списав его на «показалось». Он продолжил складывать костер, старательно выкладывая палочки и сухой мох, который он отодрал от какой-то елки.

- Костя! – на этот раз женский голос прозвучал где-то в глубине леса.

Брюнин замер, он спиной почувствовал чей-то взгляд. В голову сразу же полезли мысли о всякой чертовщине. Не то, чтобы он в нее не верил, во всяком случае никогда раньше не сталкивался. Да и почему это должно произойти именно с ним? Тем не менее душа медленно, но неукротимо подбиралась к пяткам. Костя замер и постарался осторожно, не привлекая ничьего внимания обернуться. Но только он сделал пол-оборота, как краем глаза заметил фигуру, стоящую меж деревьев на некотором удалении от него. Фигура принадлежала женщине, но одета она была не как нынешние, а в какой-то длинный до пола балахон из чего-то переплетающегося.

Сердце внезапно заколотилось со страшной силой. Костя моргнул, и фигура исчезла. Каркнул один из воронов, и тут Брюнин не выдержал. Он метнулся сломя голову к вертолету, к своему убежищу и стремительно заперся в шкафчике. Уже оттаявшими руками он направил ракетницу в прикрытую дверцу и был готов дернуть шнур активатора только если кто-то ее вдруг откроет.

- Костя, ну где же ты! – опять, где-то над ухом прозвучал женский голос. – Иди сюда, тебе тут будет хорошо!

Брюнин зажмурился, его лицо исказилось в гримасе рыдания от ужаса, но ни одна слеза не скатилась из его глаз. В голове одна за другой сменяли друг дружку мысли. За что это мне? Кто это говорит? Это галлюцинация или же это сам лесной дух пришел за мной? Но Брюнин даже в такой момент не выпускал из рук ракетницу и был готов молниеносно пустить ее в действие.

Послышались удары о корпус, затем шаги. Корпус вертолета покачнулся. Брюнин с трудом устоял на ногах. Дверца его убежища начала медленно отходить в сторону.

***

Не понимая, что он делает, перепуганный человек потянул за шнурок активатора ракетницы ровно с тем же натяжением, как открывалась дверца. Перед рундуком никого не оказалось, но ракетница с шумным хлопком выплюнула ярко светящийся и дымящий красный огонек. Он с диким шипением метался по салону вертолета, отскакивая от стен и потолка, меняя траекторию при ударах о кресла и полки. Костя зажмурился скорее по привычке, хотя ему уже было все равно. Пускай смерть приходит и забирает его, если ей так угодно.

Но никто не спешил к нему. Сигнал от ракетницы все летал и летал по салону, наполняя его едким коричневым дымом. Костя сел, и обняв колени руками, застыл в ожидании своей участи. Ракета успокоилась, дым постепенно начал рассеиваться.

- А, вот ты где спрятался! –произнес кто-то знакомым мужским голосом.

Костя не отреагировал.

- Эй, ты там живой? – этот кто-то еще раз поинтересовался у Кости. – Мы что зря что ли топали шесть часов пешком по лесу?

Костя повернул голову на источник звука. Наверху, в проеме иллюминатора, виднелась голова. Брюнин присмотрелся, стараясь различить черты лица против света. Внезапно его сердце забилось быстрее. Это был Миша! Тот самый манси, что ушел за помощью несколько дней назад! Он вернулся! Теперь ему тут не будет так скучно дожидаться спасения! Костя внутренне ликовал, а внешне тупо смотрел на своего бывшего охотоведа. Еще не осознавая, что он спасен Брюнин радовался появлению хоть какой-то живой души.

- Эй, он тут! Нашел его, нашел! – прокричал Миша и скрылся из виду.

Костя попытался встать. У него не получилось. Организм, доселе державшийся и находивший резервы, внезапно сдал. Небывалая слабость размазала его по полу. Дальше он скорее только чувствовал отрывками, что происходило вокруг.

Кто-то сильно лупил чем-то большим по корпусу вертолета, постоянно ругаясь на то, что тот так неудачно упал и что «черный ящик» теперь придется доставать только при помощи суперсилы. Костя чувствовал, как четыре руки, заботливо вытащили его из остова вертолета, как ему вливали в рот какую-то сладкую и теплую жидкость. А кто-то постоянно приговаривал: «Пей, пей. Это чай. С медом. Пей. Тебе будет хорошо!». Но лучше не становилось. Чай обжигал губы и весь рот изнутри, а мед сдирал кожу с пищевода.

Потом его куда-то понесли. Он постоянно видел мелькание лица Миша. Сначала освещенное дневным светом, потом уже на фоне звезд. Его опять кто-то поил горячим чаем с медом, но на этот раз он проникал внутрь изможденного организма без болевых эффектов. Кто-то опять громко ругался, говорил, что теперь они не успеют вернуться к футболу и что стоило бы поторопиться. Костя чувствовал, что его спасали, но сил радоваться уже не оставалось. Потом он прыгал по снежным ухабам лежа на санях, прицепленных за каким-то быстроходным транспортным средством, пока совсем не провалился в зияющую чернотой пелену забытья.

***

- Ну, как вы? – высокий блондин в форме МЧС подсел за столик к Брюнину.

Костя уже успел выписаться из больницы, где провел целых три дня. Медики его уверяли, что никаких, абсолютно никаких проблем со здоровьем у него нет. Так, легкое обморожение на двух пальцах ноги. И никаких, даже самых малых симптомов каких-либо заболеваний врачи не обнаружили. А что до ноги, то удивительно. Опять же никаких серьезных осложнений. Присутствовал синяк, да заросшая трещинка на кости. На поврежденный участок ему наложили легкий ортез и все.

- Ох, спасибо! Отлично себя чувствую!

И действительно, Брюнин чувствовал себя превосходно. Никакого уныния или недовольства жизнью, только легкость и небывалый оптимизм. Костя уж и не знал, что на него так подействовало, длительное пребывание в одиночестве, холод или голод. А может быть совокупность всех факторов вместе.

Блондин из МЧС приходил к Косте в больницу в самый первый день, там он рассказал ему, что если бы не Миша, то его так быстро не смогли бы найти. И что Костя обязан простому мужичку своим спасеньем. Впрочем, Брюнин и сам это понимал и даже порывался несколько раз встретиться с Мишей, но всякий раз ему говорили, что Миша уехал в какую-то глушь и приедет обратно только через пару недель. На что Брюнин дал себе зарок, обязательно попасть еще раз в Ханты-Мансийск, найти Мишу и поблагодарить его от чистого сердца за все то, что тот сделал. А сейчас, выписавшись из больницы, он сидел в столовой, попивал чай с медом за тем же столом, где он сидел с Васюткиным, размышлял о смысле жизни в ожидании вечернего рейса на большую землю.

- Вы знаете, я пришел к вам не просто так. У меня тут документы, – блондин начал расстегивать упитанную кожаную папку, – вам надо их подписать. Тут ничего сложного, просто рапорт о спасательной операции, да свидетельские показания.

Костя пристально изучал протянутые ему документы, а блондин продолжал:

- Какой-то сумасшедший день сегодня. Звонили из МИДа, Китайского посольства и полпред по правам человека! Представляете?

- Это все, зачем они звонили? – оторвался от подписывания многочисленных бумаг Костя.

- Да это все по выжившим китайцам.

- В смысле? – упоминание китайцев потянуло за звоночек, покоящийся где-то в глубине сознания Брюнина.

- Как? Вы разве не в курсе? – блондин изобразил искреннее удивление, и наморщил лоб.

- Нет. А о чем я должен быть в курсе?

- Я думал вы знаете. Вертолет с китайцами тоже упал. В пяти километрах от вас. Мы его нашли за сутки до вас. Как оказалось, ваш и их вертолет сильно отклонились в сторону от того места куда летели. А потом произошло столкновение! Бах! – блондин руками показал, как столкнулись воздушные суда.

- Не может быть! – не менее искренне удивился Костя.

- Вы случайно не знаете, почему ваш вертолет летел тем же курсом, что и с китайцами? И каковы обстоятельства столкновения?

- Ну, я не знаю почему. Метель началась сильная, может быть сбились с курса. А потом, сразу после столкновения я потерял сознание. Я же вам рассказывал уже!

- Да, я помню, – блондин поковырял пальцем в скатерти на столе, – но начальство требует, как можно быстрее выслать оставшихся китайцев в Москву.

- А что случилось-то?

- Ну давят международные силы, дескать, удерживаем иностранных граждан тут, незаконно.

Костя внимательно посмотрел на блондина, ему было ясно, что тот о чем-то не договаривает. Поэтому он старательно выдерживал паузу.

- Ну, знаете, всякое бывает в лесу. Я помню спасали парочку, пропавшую летом года два тому. Так там их медведь задрал. Сначала парня, а потом девушку. Ну да охотники часто пропадают. Вышел в лес и не вернулся. А тут…

Блондин замялся, видимо стараясь сформулировать слова, потом кивнул головой в сторону зала рядом с кассой. Костя обернулся и заметил, что за столом сидят два китайца с низко опущенными головами. Они сидели молча, уставившись в тарелки с яичницей глазуньей.

- Я вас не понимаю, о чем вы говорите? Поясните!

Блондин глубоко вздохнул:

- У них погибли оба пилота и один из китайцев. Их руководитель. А когда мы прибыли к ним, то обнаружили два обглоданных трупа.

- Так это, у меня тоже медведи-шатуны приходили, вообще все сожрали.

- Нет, это не то. С тел мертвых пилотов срезалось мясо ножом, – блондин умолк и уставился на Костю.

В голове у Брюнина закрутился вихрь из предположений кому и зачем понадобилось срезать мясо с умерших людей. Но все мысли прервал жест сотрудника МЧС. Он изобразил руку с ложкой, поднес ее ко рту и что-то с нее зажевал, а потом погладил свой живот круговыми движениями.

- Они! Они… – попытался выразить невыразимое Брюнин.

- Ни разу с таким в своей практике не встречался, хотя работаю тут уже двадцать лет. Ни разу! – подвел итог блондин. – Вы закончили подписывать?

Брюнин в шоке взглянул еще раз на двух китайцев, потом дрожащей рукой протянул документы сотруднику МЧС.

- Да, кстати, вчера разговаривал с вашим начальником. Просил его не увольнять вас. А тот и не собирался, назвал вас «лютым» и очень обрадовался, что вы нашлись. Почему он назвал вас Лютым?

- Да какое-там. Это раньше я был лютым, а сейчас…



Подписаться
Уведомить о
guest

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии