Свиристели

Свиристели, владислав, кравченко, vladislav, kravchenko, boots, birds, сапоги, птицы, подковы, джинсы, бампер, машина, рассказ, техасГлава 1

Прелестный солнечный денек конца мая. Том - полноразмерный мужчина с мясистым носом на крупном лице и неопрятной кучерявой шевелюрой развалился в полосатом шезлонге и медленно посасывал светлый лагер, созерцая заросшие окрестности на своем участке. Еще несколько бутылочек «Бада» небрежно валялись опустошенные чуть поодаль. Том Тейлор отдыхал от вчерашнего заседания в местном баре и щурился от все ощутимее пригревающего весеннего солнца.

"Да, было же время", протянул Том и глубоко вздохнул. Но ни единого намека на нотки огорчения или сожаления в его голосе не прозвучало. Только далекое эхо былых подвигов, да смиренное шипение пивных пузырьков. Пенный напиток приятно стекал по высушенному горлу, а в голову с невероятной силой впутывались героические воспоминания. И Чикаго, где Том отслужил в полиции десять лет, и тот злосчастный случай с парнишкой, сынком мафиози, и его, Тома, позорное бегство из города, его верные друзья, которые помогли спастись от мафиозной мести, да захудалый Мэйсон, штат Техас, где он и провел все время до окончательного и бесповоротного выхода в отставку. Сделав глоток и откинув пустую бутылку, мужчина закрыл глаза и откинулся на спину. Так легче дышалось, а грустные воспоминания, всплывающие в памяти, не так терзали душу.

Сколько он прожил тут? Десять лет? Пятнадцать? Или двадцать пять? Том попробовал подсчитать. Он с легкостью вспомнил свой год рождения, несложной математической операцией подсчитал сколько ему сейчас лет. Два года назад он вышел на пенсию, его провожал весь отдел, они закатили неплохую пирушку, пригласили девушек, привезли несколько кег пива. Шериф еще расчувствовался, чуть ли не плакал, уповая на то, что ему больше никогда не найти такого заместителя. Ну, как же! Через неделю на месте Тома уже сидел прилизанный черноволосый Гонсалес. Тома чуть не хватил тогда удар, он зашел в участок, чтобы навестить эту девушку, Марию. А тут этот слизняк, отпускает ей комплименты и сидит своей задницей прямиком на бывшем столе Тома. От нахлынувших неприятных воспоминаний в глубине души снова забурлили нехорошие чувства, а по телу пробежала мелкая дрожь. Огромные кулаки отставного заместителя шерифа рефлекторно сжались. Он приготовился к бою, весь сжался в пружину с желанием наказать обидчика, посмевшего сесть на его стол и говорить лестные речи его, как он думал, женщине!

— Эй, Тэйлор, — слева донесся неприятный женский голос, но он смог вырвать Тома из прошлого, — старый ты хрыч! Опять пьяный с утра? Да сколько же это можно терпеть! Ни дня трезвого его не видела!

Нехотя Том приоткрыл один глаз, затем второй. За легким забором из рабицы он разглядел какое-то розовое пятно. Пятно слегка перемещалось из стороны в сторону и можно было биться об заклад, что именно оно и издавало столь неприятные ругательства.

Читать далее ...



Дуська

Дуська, Владислав Кравченко, 2019, кошка, девочка, юлаНаконец-то на работе включили отопление. Уже и октябрь заканчивается, до «ноябрьских» осталась всего-то неделька, а отопления в большом помещении на двадцать человек еще вчера не было. В ее родном Фрязино всегда осенью и весной с теплом случалась напряженка. То отопление не включали, пока температура в квартирах не опускалась до десяти градусов по утрам, то не выключали весной, и люди изнывали от жары аж до середины мая. Этой же осенью в детских садах и до́ма уже топили, а вот производственные помещения по какой-то непонятной причине так и оставались без тепла. Марина куталась во что только могла, а на полу их просторного кабинета, способного вместить человек сорок вместе со столами, печатными машинками, пыльными шкафами для бесчисленных папок-скоросшивателей, стульями для посетителей и самих сотрудников, расположились калориферы, дающие хоть какой-то комфорт.

Марина не считала себя ни слишком молодой, ни слишком старой. В этом году ей стукнуло всего-то тридцать четыре года. Возможно, поэтому она стойко переносила невзгоды работы в «прохладе», в отличие от некоторых других сотрудниц. И хоть ее работа и не предполагала никакой физической нагрузки, холодно ей становилось только в перерывах на обед, да и то, если не нужно срочно бежать куда-то в магазин за очередной дефицитной вещью.

В конторе инженер по научной организации труда без дела не сидел. Даже на их относительно скромном предприятии «Служба быта», закрывающем потребности небольшого городка, научно организовывать труд приходилось на ежедневной основе и без минутки отдыха. Марина Алексеевна без устали кроила организацию рабочих мест как разномастных ремонтников, так и всего административного персонала, рационализировала всевозможными способами методы труда и, как добрая фея, совершенствовала формы разделения соцтруда. Впрочем, ее старания за шесть лет деятельности, по большому счету, уходили в стол руководству. Иногда ей казалось, что все, чему ее учили в техникуме и на курсах, могло бы понадобиться лишь для составления красивых отчетов, а никак не для улучшения условий труда и повышения производительности.

Марина отвлеклась от очередного отчета, там, за просторным окном высотой в три метра лютовала гнусная ветреная погода. Снег еще и не думал выпадать, но холод пробирал до костей, в какую бы демисезонную одежду пешеход ни кутался. А внутри помещения, похоже, что только одна Марина стойко справлялась с невзгодами отсутствия отопления. Коллега слева бюллетенила уже третью неделю. Вообще, половина дам предпенсионного возраста ушли на больничные, как только в помещении температура опустилась ниже восемнадцати, и никакие обогреватели не являлись им аргументами для выхода на работу. На любой вопрос они отвечали, что у них «ревматизм, ноют кости да ломит руки». Но работа в холоде завершилась сегодня. Все сотрудницы, без малого двадцать пять человек, распустились словно весенние цветы. И уже никто не щеголял в шерстяных штанишках под длинными юбками. На работе включили отопление.

Читать далее ...



Непослушные старики

непослушные старики, боровицкая башня, lincoln capital, тучка, облачко— Ричард, вы ведь уже бывали с супругой в России? — оторвавшись от чтения газеты, неожиданно поинтересовался Скоукрофт.

Никсон помедлил с ответом. За все те шесть лет, что Брент работал в его команде, он так и не смог привыкнуть к неожиданным и полностью вырванным из контекста вопросам. Да, Скоукрофт не зря числился старшим советником по национальной безопасности, парень он толковый, до чертиков толковый, но часто его вопросы просто ставили в тупик своей неожиданностью.

— Брент, а к чему этот вопрос? — Никсон все же ответил, собравшись с мыслями. — Да, мы с Тельмой уже как-то приезжали к Советам полуофициальным визитом, но все это было еще до моего президентства.

— Избиратели могут подумать, что вы продались Красной России, — медленно и аккуратно, по-военному отчеканивая каждое слово, произнес Скоукрофт.

Самолет тряхнуло, Никсон уцепился руками в подлокотники. По корпусу воздушного судна пробежала легкая дрожь, он накренился сначала в одну сторону, потом медленно в другую и окончательно стабилизировался. Тут же открылась дверь в кабину пилотов, в ней показался белозубый Том, в расстегнутом кителе и фуражке пилота набекрень. Он оповестил, что, мол, самолет влетел в воздушное пространство СССР, в скором времени русские включат глушилки и связь с «материком» прекратится.

Никсон побелел, но все же нашел в себе силы сохранить лицо.

— Ну, я… Спасибо, Том!

Президент США улыбнулся своей фирменной «лошадиной» улыбкой, и пилот скрылся в кабине, аккуратно притворив за собой дверь.

— Слушай, Брент, — продолжил Ричард, — мы же этот вопрос уже обсуждали. Общественность не очень в курсе моей первой поездки в Россию. И если это дело не афишировать, то никто о ней и не узнает.

— Вот этого я и опасаюсь, — Скоукрофт поежился. — Мы же оба понимаем, что демократы копают под нас с такой силой, что я на сто процентов уверен, что они в курсе того полуофициального визита. Просто не афишируют информацию до поры до времени, а потом раз — и как гром средь ясного неба. Дескать, а кандидат-то в президенты зачастил к русским, что-то оно подозрительно. Мы такие трюки проходили. Особенно в подобном преуспели япошки. Вроде бы ничего не предвещает беды, небо безоблачное, на море полнейший штиль и тут раз — со всех сторон тебя обстреливают, а у тебя банально нет времени перегруппироваться.

Читать далее ...



Беседа под послеполуденным солнцем

беседа под полуденным солнцем, владислав кравченко, москва, 2019, птичка, плитка, стены, небо, кусты, зеленьЗнойное полдневное солнце успело нагреть терракотовую плитку пола и скрылось за углом здания. На уютное патио третьего этажа шестиэтажной новостройки надвинулась благодатная тень. Время сиесты подходило к концу, и на тихой улочке, там, внизу, постепенно возвращалось вялое буднее движение. Вдалеке кто-то шел, отчеканивая каждый шаг, совсем рядом слышалась шаркающая поступь пенсионера, поодаль проскрипел вакуумными шинами по дорожному покрытию электромобиль. А совсем вдалеке гудели школьники, выбежавшие на перемену. Они радовались свободе, окончанию учебного дня, отчаянно веселились, что-то кричали друг другу и растекались небольшими группками по домам.

Первый, как он обычно проводил каждый будний день, стоял в уголочке и внимательно наблюдал за окружающей природой. Уютный дворик с трех сторон закрывали стены с внутренними окнами четвертого, пятого и шестого этажей. А вместо четвертой стены застройщик посадил настоящую живую изгородь. Именно сквозь ее зеленые ветки первый нехитро познавал окружающий его мир.

Он любовался небом с редкими белыми облачками, следил за покачиваниями листиков и наблюдал за происходящим на улице. А еще он слушал. Слушал удивительное пение небольших птичек, местоположение которых оставалось неизвестным, как бы он не напрягал все свои чувства. Пение доносилось ненавязчиво и со всех сторон. Оно рождалось словно из воздуха, из ниоткуда. Дикие птицы вызывали в первом неподдельный интерес. Он не переставал удивляться тому, как такие невзрачные и хрупкие существа, могли выживать на протяжении миллионов лет, как они смогли освоить искусство полета, не обладая даже самыми примитивными познаниями в инженерном деле.

От размышлений по поводу гениальности природы первого оторвал скрипучий звук открывающихся дверей лифта. Кто-то приехал и вышел в патио. Первый не рискнул отвлечься и все продолжал свои бесплотные попытки любителя от орнитологии. Шаги приближались, пока кто-то не остановился совсем рядом.

– Посмотри, – произнес подошедший.

Первый нехотя обернулся и тут же сфокусировался туда, куда указал незваный собеседник. Там, на самом краю верхнего этажа, почти против солнца сидела она. Первый замер в изумлении. Он в первый раз увидел птицу так близко. Маленькая птичка, это крошечное чудо, уцепилась лапками в загнутый край жестяной накладки крыши и внимательно рассматривала что происходит тремя этажами ниже.

Читать далее ...



В Баньку

В Баньку, заголовок рассказа

­­­— Да что б тебе пусто было! — пожилая женщина прокричала вслед уезжающему автомобилю и для усиления эффекта потрясла правой рукой с зажатой в ней клюкой. Левой же она крепко стискивала ручку хозяйственной сумки на колесиках.

Несмотря на взрыв эмоций автомобиль и не подумал остановиться. Бабке ничего не оставалось делать, как отряхнуться от брызг придорожной лужи, и крепче сжав ручку потрёпанной тележки с сумкой, двинуться дальше.

— Грубиян какой! Даже и не остановился! — от безысходности в сердцах пробурчала она и скрылась в сумерках.

«Тойота» на выезде от магазина на областной автодороге угодила в какую-то колдобину, схоронившуюся под слоем грязной осенней воды в небольшой луже, сначала правым передним колесом, а затем точно в нее же попало и заднее правое колесо. Автомобиль качнуло, где-то далеко впереди, а потом и сзади, что-то приглушенно ухнуло. Бутылки «вискарика», что Антон аккуратно сложил на переднем кожаном сиденье, аккуратно и благородно звякнули.

— Ну дороги! Ну страна! Поганая «рашка»! — привычно прорычал Антон. И поддал газку выезжая на дорогу. — Молодцы япошки, классные машины делают! Не то, что наши корыта!

Антон Лебедев только недавно сумел сменить свою видавшую виды «девятку» на подержанную «Камри». Новую он брать не рисковал, слишком велик был риск, что ее угонят. А рисков он старался избегать. Да и все вокруг брали исключительно подержанные автомобили. «А зачем переплачивать за новую машину, если чуть-чуть бэушная стоит почти в два раза дешевле?» — именно так рассуждало большинство сотрудников молодой, но очень перспективной инвестиционной компании. Да, разумеется, наиболее удачливые трейдеры, да «топы» раскатывали на совсем новом и очень крутом автотранспорте, но там финансовый поток сильно отличался от «айтишного». Антон же из кожи лез вон, выбивая новые контракты на оборудование, на программистов, да на закупку свежего программного обеспечения.

Бизнес шел активно, поэтому в затраты никто особенно и не залезал. Все работает? Ну и ладно! Подумаешь, сто тысяч больше или сто тысяч меньше. Антона такая позиция финансистов устраивала полностью, ведь благодаря отсутствию полноценного контроля он и смог наэкономить себе на настоящую дачу.

Через десять минут неспешного движения «Тойота» съехала с трассы к очередному придорожному магазинчику. Антон надавил на педаль тормоза от всей души, шипованные покрышки впились в потрёпанный асфальт и с неимоверным скрежетом «Камри» становилась у самого входа в продуктовый. Грузное тело вывалилось из-за руля и направилось внутрь, в надежде на очередные покупки.

В магазине было пусто, продавец восточной наружности скучал около кассы, посему заметно оживился при виде покупателя. Он оглядел вошедшего с ног до головы. На его взгляд, ничего необычного. Какой-то дядька, лет сорока или чуть больше. Низковатый, полноватый, с «озером в лесу» вместо головного убора, да китайском пуховике бешеного цвета. Узбек умом понимал, что цвета «бешеный» в природе не существует, но точнее охарактеризовать окраску верхней одежды покупателя он физически не мог. В его лексиконе банально отсутствовали даже не слова, а целые понятия, обозначающие жуткую смесь зеленого, желтого и пурпурного.

— Э, уважаемый, — вошедший обратился к продавцу тыкая пальцем в витрину холодильного прилавка, — дай-ка мне вот этот копченый окорочок, да еще батончик вон той колбаски. И куриный рулетик заверни тоже, вот тот, целиковый.

На дачу Лебедев наведывался только по выходным, да по праздникам. Иногда один, иногда с семьей, но часть просто с друзьями, работниками конкурентов, да деловыми партнерами. Кое-какая снедь там всегда оставалась в холодильнике, но лучше было не рисковать и закупить свежих продуктов, да побольше.

Читать далее ...



Трихлозан

Внимание! В произведении демонстрируются сцены неумеренного приема алкоголя. Не рекомендуется лицам до 21 года.

lab, destoryed, robot, blood, man. cover, Трихлозан, кравченк, владислав
Отдохнуть в середине ноября, съездить куда-нибудь в теплые края, избавиться от постоянного серого неба Владимирграда, что может быть нелепее? Я долгое время тоже так думал, пока отсутствие солнца меня полностью не доконало. Непрерывная журналистская беготня, бесчисленные поиски инфоповодов, попытки прорваться на фуршеты, бессмысленные светские вечеринки и закрытые презентации, хамство по телефону от интервьюируемых и все прочие прелести меня окончательно добили уже к семнадцатому ноября. Работоспособность незаметно упала до своего критического порога, и я ясно ощутил, что моя батарейка полностью разрядилась.

Никифорович хорошо понимал нашего брата журналиста и в случае творческого кризиса предоставлял возможность, без вопросов, взять отгул на пару дней. Дабы выжатый досуха трудяга смог отлежаться в домашнем полумраке, подумать о вечном, о смысле жизни. Глядишь и к концу первого дня в голове нет-нет да возьмет и заведется какая-нибудь стоящая мыслишка, которая потянет за собой огонек продуктивности.

Так должно было произойти, но только не в этот раз. Моя ненаглядная вбежала в нашу скромную квартирку на Обводном, ровно в двенадцать тридцать. Как раз в тот момент, когда я сумел, наконец-то вырваться из крепкого объятия спальни и неимоверными усилиями, по стеночке, добрался до кухни.

В горле все пересохло, а в голове отдавался каждый мой шаг. Хорошо же вчера мы погуляли с коллегами. Следовало все же уйти немного раньше, а то половину творческого отпуска я проведу в мучениях возвращения к нормальной жизни.

— Ты, представляешь?

Анастасия, в девичестве Сидорова, влетела в мою жизнь, как ураган, а ее слова прогремели в сознании, словно грозовые разряды. Я поморщился, а в голове загудело с новой силой.

— Нет, ты представляешь? — она подошла поближе, даже не разувшись, уставилась мне прямо в лицо. — Эти нехорошие люди выкинули меня на улицу! Они уволили меня за один день! Видите ли, у них прошло сокращение и никого кроме как меня уволить они не могут!

— Да, это очень, очень… — со страдальческой миной выдавил я из себя. Хотя появление дрожащей супруги средь бела дня в будни, ничего хорошего не предвещало.

— Пенсионеров они сократить не могут, мамочек с детьми они в отставку отправить тоже не могут, молодежь тем более не могут. Остается кого?

Я выпучил глаза и, постепенно сползая по стене, уставился на Настю в надежде, что вопрос все же был риторический и мне не следует на него отвечать.

— Именно так! Уволили меня! — она резко развернулась, словно бы потеряв интерес ко мне, и отправилась куда-то за пределы моего видения хотя ее голос по-прежнему разрывался небольшими, но упругими шариками в моей голове. — До пенсии мне далеко, детей нет, да и тридцать пять не юный возраст! Наглецы! Паршивцы! Я напишу еще в трудинспекцию на вас! Ох, как напишу!
Воспользовавшись моментом, я все же сумел встать на ноги. Благо большой и белый друг, с холодной бутылочкой темного пива находился уже в пределах досягаемости. До него оставалось каких-то пять шагов. Мобилизовав все силы организма, я сумел одолеть три, как со стороны комнаты послышалась какая-то возня, а затем сдавленные ругательства. Наверно Настя обо что-то споткнулась, теперь вымещает свой гнев на безвинном бездушном объекте.

Сохраняя стоическое равнодушие ко всё нарастающему шуму в соседней комнате, я протянул руку, дернул за ручки и створка холодильника распахнулась, обдавая меня охлажденной смесью ароматов вчерашнего салата, прогорклого майонеза и маринованных оливок. Но бутылки пива на привычном месте не оказалось. Обшарив взглядом все полки и даже слегка присев, я не приметил ничего, что хотя бы отдаленно напоминало вожделенные формы алкогольной посуды.

Но, увы, никакого стекла там не было и в помине. А шум за стеной все нарастал и неумолимо приближался к кухне. На мое счастье, я заприметил тусклый блеск полированного металла откуда-то с боковой стенки. Присмотрелся. Так и есть. На нижней боковой полочке примостилась банка! Несмотря на весь свой журналистский талант, я не могу описать того, как я схватился рукой за банку, как она нежно обожгла ладонь приятной прохладой, а я зубами потянул за язычок, пытаясь открыть банку, порезал губу, почувствовал сладковатый вкус крови на языке, наклонил банку и, наконец, влил в себя целую пинту хорошего английского эля.

Читать далее ...



История Олафа Соренсена. Невероятная, но возможная.

история олафа соренсена владислав кравченко рассказ про норвежца француженку и ЦЕРН с большим адронным коллайдером

Глава 1

Тристан де Вилье, главный редактор газеты «Вечерний Гренобль» шел размашистым и уверенным шагом по пятому этажу семиэтажного офисного центра. Тристан направлялся к лучшему своему кадру. По крайней мере, именно так он полагал все предыдущие полгода, пока Доминик Бюро, журналистка, только что окончившая профильное заведение, трудилась в его газете. И у него на то были все основания. Старые кадры уже исписались окончательно, им надоело перемалывать одни и те же региональные новости, а ничего нового в округе не происходило. Студенты не бесчинствовали, главы мировых правительств не прилетали на форумы, даже глобалисты обходили предгорье Альп стороной. В общем, в газете царил полноценный застой, разлагающий как само издание, так и всех его читателей.

А вот Доминик… Что-то в ней было такое, что не давало Тристану сидеть на месте. И даже возраст как-то отступал, когда этот почтенный господин, предпочитающий твидовые костюмы классического профессорского покроя, приближался к мадмуазель Бюро. Возможно, это энергия ее молодости, дух не покидающего авантюризма или же притягательная безрассудность и полное отсутствие застенчивости. Временами у месье Вилье создавалось впечатление, что если попросить Доминик взять интервью у президента России, то она за неделю доберется до него, и получит-таки интервью.

- Доброе утро, девочка моя! – Тристан слегка поклонился.

На появление босса журналистка отреагировала незамедлительно, не то что остальное болото пишущей братии, она встала по стойке смирно, оправила на себе белую блузку и черную юбку до колен. Все произошло, скорее всего, спонтанно и неосознанно, но возымело определенное воздействие на Тристана. Он запнулся и из головы вылетело то, собственно зачем он и пришел к своей сотруднице. Старость, а еще тут эти формы.

- Да, патрон? – Доминик слегка наклонила свою милую головку, чтобы лучше расслышать с чем же Вилье к ней пожаловал.

- Я. Э-э-э, – вместо ответа протянул Тристан. – Ну, я… Гхм… Да что же это. Вылетело из головы. Зачем же это я…

Вилье смутился, залился розовым румянцем, проступающим из-под седой бородки. А в довершение образа растерявшегося школьника он еще и опустил голову, будто бы собирался как следует рассмотреть все ворсинки на ковровом покрытии редакции.

- Патрон, вы, наверное, пришли поговорить о моей работе? О той статье про беженцев на юге Франции? Или может быть о социальной напряженности среди студентов в нашем кампусе на рю де Сталинград? – Доминик совсем чуть-чуть согнула колени, так, чтобы иметь возможность смотреть в лицо Тристану. Все же между ними была разница не только в возрасте.

- Я… О да, о вашей работе! – главный редактор моментально воспрянул духом, как только понял, что ускользнувшая мысль, снова вернулась в его умудренную опытом голову. – Я пришел поговорить о твоем новом задании, девочка моя.

- Да, я слушаю, – мадмуазель Бюро присела на краешек ее стола, доверху заваленного бумагами.

- Ну, видишь ли, как бы это сказать… – Тристан опять задумался. – Новостной фон в нашей местности спокойный. Он был таким на прошлой неделе, в прошлом месяце. Весь прошлый год он не изменялся, да и пятилетка прошла без чего-то занимательного. В таких условиях издавать газету — сущее затруднение. Все мои журналисты уже потеряли квалификацию на этих «новостях». И я не хочу, чтобы ты точно так же закончила свою карьеру.

Доминик окинула взглядом своих коллег по цеху. Да, ситуация не из приятных. Трое откровенно попивали на работе отличные молодые французские вина этого года, еще двоих она не видела в редакции уже с неделю, а жалкие остатки о чем-то тихо перешептывались на крохотной кухоньке в углу и попивали напиток, отдаленно напоминавший кофе. И обменивались они новостями явно не по работе.

– В общем, ничего у нас не происходит. Абсолютно ничего. И твои статьи на злободневные темы для нашей газеты — настоящая отдушина. Я слышал, как люди их обсуждают в местных забегаловках. Ты молодчина, ищешь неординарные темы. Когда-то давно и я таким был, искал что-то новенькое, жаренное и интересное. Но всему и всем есть предел. Ты помнишь Жака?

Читать далее ...